Ну, по крайней мере, в теории все было так, но пока что мы не увидели ни одного контейнера, который совершил бы подобную поездку. Насколько мы могли понять, все контейнеры были припаркованы у основания транспортировочного рельса. Буджумам, похоже, не нужно было ни заходить внутрь, ни вывозить что-то наружу.
Прилетевшие буджумы расположились на выделенных им стойках, и роботы двинулись вперед, чтобы заменить в них масло или выполнить другую неизвестную нам задачу. Наши беспилотники отделились от буджумов, держась как можно ближе к ним, чтобы не превращаться в свободно плывущие силуэты, и медленно двинулись вдоль корабля. Мы приказали им прижаться к стене задолго до того, как они доберутся до его носовой части – на тот случай, если сенсоры буджума еще работали. Мы предполагали, что буджумы уже перешли в режим обслуживания, но зачем искушать судьбу? В общем, мы рассчитывали на то, что роботы-техники – как и все известные нам ИМИ – сосредоточены только на своей задаче и совершенно не любопытны.
«Геймеры», управлявшие беспилотниками, повысили свою частоту настолько, чтобы иметь возможность обдумать свои действия и возможные последствия. Но это означало, что для общения с ними мне тоже придется повысить частоту. Постоянная сборка и разборка ВР дезориентировали меня, поэтому я решил, что просто останусь зрителем. Наблюдениями обменяемся потом.
Вскоре беспилотники разместились в маленькой нише, созданной пересечением шлюзовой области и двух поддерживающих колонн: сканирование показало, что это место не видно из большей части отсека. Мы обнаружили несколько камер и датчиков, но у нас не было никакой возможности узнать, какие именно из них ведут наблюдение, а какие используются только для проведения работ. Мы уже решили, что волноваться по этому поводу нет смысла: полностью ликвидировать риск невозможно, так что мы, если понадобится, будем учиться на собственных ошибках и повторять все снова и снова.
Дроны дождались затишья, метнулись к следующей точке сбора – мертвой зоне между стойками двух разных видов – и, сделав последний поворот, оказались в алькове, где едва не врезались в робота-техника.
– Какого хрена?! – воскликнул Билл.
Я немедленно увеличил свою частоту. К черту ВР.
– Что там делает эта штуковина? – спросил я у тех, кто управлял беспилотниками. На этой частоте они существовали только в виде своих тегов с метаданными, висящими в виртуальной бездне.
Один из тегов, отмеченный как «Рэндалл», ответил:
– На планах ее не было. Там ничего нет, это просто зазор между… ой. – Он развернул окно так, чтобы его увидели все. – Похоже, там идет ремонт переборки.
– Вот дьявол, – буркнул я. – В подобных ситуациях я так радуюсь, что у меня нет сердца, у которого может случиться инфаркт.
Я вернулся в обычное время Бобов, заново собрал свою ВР и повернулся к Биллу; он только что задвигал губами, произнося следующее предложение. Я прервал его, не давая ему начать.
– Робот ремонтирует переборку. Абсолютное совпадение. И мы над его зоной датчиков, так что он, скорее всего, нас не заметил.
– Роскошно, – ответил Билл. – В любом случае сигнализация пока не сработала. Возможно, мы еще выкрутимся.
Беспилотникам потребовалось сделать еще несколько рывков, но ничего, вызывающего сердечные приступы, больше не произошло. Беспилотники оказались перед люком. Судя по нашим сканам, за ним был проход к объекту, который какой-то умник назвал «Трубой Джеффри». В теории он позволит нам добраться до рельса, на котором действует механизм, соединяющий неподвижную внешнюю оболочку мегаструктуры с вращающейся внутренней. Но после этой точки импровизировать нам придется больше, ведь получить подробные сканы всех систем управления мы не смогли.
