Я умру вот так. Ненависть в его глазах говорит мне, что так и будет. Я закончу из-за его насилия. Он сжимает сильнее, и я не чувствую ничего, кроме жжения в легких и боли в шее.
Треск выстрела прерывает мою агонию, и он падает на меня.
Его вес исчезает, когда Адам бросает его на пол, затем Адам делает еще один выстрел в его лежащее тело. Не бросив на меня ни единого взгляда, он выходит из комнаты.
– Убери этот беспорядок. – Он выплевывает слова в Старшую, которая появляется прямо за дверью.
Она хмурится, глядя на тело, затем на меня, а затем врывается внутрь.
– Это твоя вина. Ты соблазнила его, блудница, и теперь он мертв из-за тебя.
Я не могу собраться с силами, чтобы возразить ей. Все, что я могу сделать, – это наслаждаться кислородом, возвращающимся в мои легкие. Это то, что случилось с Джорджией? Она умерла от идиотской ярости? Нет, этого не могло быть. Всплывают воспоминания о фотографиях с места преступления – об отметинах, вырезанных на ее теле, о сложной постановке сцены. Ее смерть не была бездумной. Это была хорошо спланированная жертва.
Старшая щелкает пальцами.
– Ты слушаешь, Далила? – Ее голос упал до шепота.
– Да.
– Хорошо. Я ожидаю, что ты вымоешь тело Защитника Ньюэлла и аккуратно положишь его на кровать, когда я вернусь через несколько часов.
– Что? – хриплю я.
– Принимайся за работу. – Она захлопывает за собой дверь, и я остаюсь наедине с мертвым человеком.
Я просто лежу несколько долгих минут, дыша. Я жива. Мое горло опухает, кожа становится горячей на ощупь, когда я осторожно ощупываю повреждение. Мои руки дрожат. Мой мозг пытается собрать воедино то, что произошло, потому что мои воспоминания беспорядочны. Когда вошел Адам? Сосредоточившись, я шаг за шагом восстанавливаю в памяти цепь событий. Адам появился в конце. Он убил человека, который причинил мне боль. Сцена сложилась, как в кино, где я была всего лишь зрителем – пылинка, лениво плывущая в углу. Адам убил человека, не задумываясь. Но убил ли он за меня?
Мне нужно вдыхать и выдыхать, чтобы избавиться от черных точек, кружащихся перед моим взором. Я прикасаюсь кончиками пальцев к щеке. Они становятся красными. Дымка начинает рассеиваться. Кровать залита кровью, на стене видны багровые полосы вместе с кусками серого вещества.
Я кусаю тыльную сторону ладони, пытаясь удержаться от рвоты. Это только рассердит Старшую.
Еще один мягкий стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть. Я встаю, шатаясь, обхожу ботинки мертвеца и открываю дверь.
Слезы текут по лицу Честити:
– Мне так жаль.
– Это не твоя вина. – Мой голос хриплый, говорить больно.
– Могу ли я войти? – В одной руке у нее сложены полотенца, а в другой – контейнер с хлоркой. – Пожалуйста?
Я киваю и отступаю, когда она ходит и закрывает за собой дверь.
– Я не должна помогать, но Сестра Грейс этого не заметит. – Она тяжело сглатывает. – Я надеюсь.
– Старшую зовут Грейс?
Честити пожимает плечами.
– Пророк дает нам имена. – Встав на колени, она наклоняется над телом. – Давай затащим его в ванну. Мы можем раздеть его там и смыть кровь.
Я хочу ей напомнить, что часть его головы снесло выстрелом, его мозги повсюду, и мы никак не сможем отмыть его от крови. Или я. Вместо этого я присоединяюсь к ней на полу, мои руки все еще трясутся, мое тело становится холодным, и помогаю ей затащить еще теплое тело в ванную. Его кровь сочится на белые плитки, оставляя скользкие следы бойни.
