Ее слова нас обоих страшно вдохновили. Тем более, Лёнин средний брат Женя, врач, познакомил нас со своим студентом-индусом. Звали его Насин, что в переводе означает «Утренний ветерок, дующий из рая».
– Как же этому имени соответствовать, черт подери?! – вскричала я, когда он представился. И мне понравилось, что он ответил спокойно:
– Никаких проблем.
Мы разговаривали по телефону, и он заверил, что в аэропорту Дели нас встретит на машине его брат, которого зовут Хэппи, ни много и ни мало.
– Только напишите на картонке: «Марина & Лёня» латинскими буквами. Он сам к вам подойдет, отвезет в хорошую гостиницу, поселит, покормит, всюду вас устроит, можете ни о чем не волноваться…
И вот мы с одними рюкзачками, уже более или менее уверенные в завтрашнем дне, у Лёни из рюкзака торчат легчайшие белоснежные ангельские крылья для видеосъемки в горах, стоим еще пока в Москве на регистрацию билетов. А перед нами индус в чалме с добрым десятком чемоданов, баулов, сундуков, тюков, корзин, коробок, жена, закутанная в сари, ребенок на ее бедре… Короче, верный перегруз.
– Друг мой! – он тихо говорит Лёне на английском языке. – Вижу, вы налегке. Примите на себя часть моего багажа. Я буду вам очень признателен.
Ну, Лёня и принял на себя его корзины и баулы.
Уж как потом индус на него ласково поглядывал на протяжении всего нашего семичасового перелета.
А под крылом такие марсианские пейзажи. Пустыни, горы, русла пересохших рек… Есть ли жизнь на этой планете вообще? – вот вопрос, который вертится в голове, когда наблюдаешь просторы, пролегающие между дружественными державами Россией и Индией. Причем всякий раз, бросая взор в иллюминатор нашего самолета имени композитора Николая Римского-Корсакова, я невольно прочитывала начертанную на крыле просьбу не гулять по его поверхности.
Отчего-то после Афганистана, ближе к Пакистану, облака поменяли форму. Из расплывчатых и горизонтальных, клубящихся, кучевых, они превратились в высокие, вертикальные, накрученные башни махарадж. Когда-то мне про облака этих небес рассказывал художник Сергей Тюнин.
– В Непале вот такие облака! – сказал он, сделав жест, считающийся в нашей среднерусской полосе ненормативным: переломив напополам руку, резко вскинул локоть с кулаком. – А люди какают прямо на улице, усаживаясь «орлом», – благодушно добавил Тюнин.
Когда наступило время обеда, на борту «Римского-Корсакова» развели невероятный, как говорила моя бабушка Мария, немка, «цирлих-манирлих».
Оказывается, индийский рейс Аэрофлота предусматривает особое обслуживание вегетарианцев. Заранее готовится список. И вместо разогретой говяжьей котлеты ты можешь получить свежайшие лепестки роз.
Уже по дороге к неведомым землям любая деталь меняет и расширяет твое представление о мире. А лишь коснешься этих земель стопой – тут вообще начинается все другое: даже сама плотность этой земли, цвет – в Индии он красноватый, теплота, которой она одаривает тебя с каждым твоим шагом.
– Индия. Прародина цивилизаций. Это отсюда злаки пошли? – такие мой Лёня вел благодушные разговоры, пока мы не выбрались из самолета и не оказались в аэропорту Дели, в таможенном отсеке, смахивающем на предбанник: низкий потолок с узорами подтеков, мокрые стены, по углам чьей-то заботливой рукой расставлены стеклянные и жестяные банки, куда капает с потолка вода.
Лёню неумолимо поджидал шок обмена долларов на мятые, истонченные до дыр, обветшалые, прозрачные индийские рупии.
