Пока иду пытаюсь вспомнить где у него стоял чайник. Но хоть убей, не могу припомнить.
Ночью сложно было его разглядеть в темноте.
Чёрт. А мне нужно выпить таблетку. Дома—то я знаю, что где находится, а тут не продумала этот вопрос заранее и не подготовила стакан воды с вечера.
Дойдя до места назначения, рукой ощупываю пространство. Подушечки пальцев скользят по картону. Коробке из—под пиццы, судя по всему. Касаются стекла стакана, который я едва не роняю, потому что стоит он с самого края, небольшой кофемашины и тарелки.
Ну? Хоть бы бутылку какую—то с минералкой найти.
Желание выглянуть из—под повязки каждый раз, когда я оказываюсь в подобной ситуации, очень велико. Казалось бы, посмотрю только секунду и найду то, что мне нужно. Но врач строго настрого запретил это делать, поэтому приходится выкручиваться.
Оборачиваюсь вокруг себя и ступаю к столу. Может там найдется то, что мне нужно.
Выставив руки, чтобы не свалить ничего, делаю шаг, но вместо прохладной плитки под ногой внезапно ощущаю нечто мягкое и пушистое, издающее пронзительный визг в момент, когда моя ступня на него наступает.
Меня передергивает ужасом.
Вздрогнув, отскакиваю, одновременно начиная визжать не меньше пушистой твари. От страха, что это скорее всего мышь, если судить по звуку и размеру, теряюсь в пространстве. Истошно визжа, перескакиваю с ноги на ногу, кручусь на месте, потому что она ведь, наверное, тоже мечется и первое, что сделает с большой вероятностью – это набросится на мои голые ноги. Заразит меня иерсиниозом, тифом и в самом худшем случае бешенством.
Ааааа.
Поддаваясь панике, цепляю рукой тот злополучный стакан, и он со звоном разбивается прямо у моих ног.
Я застываю. Сердце тяжелыми ударами бьется в ушах. Оглушает. Теперь я не просто слепая, а еще и глухая. Боясь пошевелиться, привстаю на носочки.
Хоть бы она убежала, хоть бы убежала, боже!
Дрожащие пальцы сжимаю в кулаки, по ногам будто что—то бегает.
– Мааакс, – кричу одновременно с тем, как дверь ванной с грохотом открывается.
– Ты чего так орёшь—то? – взволнованно рявкает, а потом в меня врезается тяжелое мужское тело. – Бля. Не двигайся.
– Мышь? – меня начинает трясти еще сильнее.
Я пячусь назад, вжимаясь в него спиной, а он подхватывает меня за талию и поднимает над полом.
– Осколки.
Разворачивает на весу к себе, а я вцепляюсь в него как в спасательный круг. Паника бьет по вискам. Карабкаясь на него, как на дерево, чтобы как можно выше оказаться над полом, повисаю у него на шее и обхватываю торс ногами.
– Тих—тих, если не хочешь еще ближе познакомиться с младшеньким, осторожнее с трением, стесняшка, – смеётся он, кладя мне на спину ладони.
– Какой младшенький? Там мышь, Максим!
– Какая мышь? У меня нет мышей.
– Убирать надо чаще, – едва не бьюсь в истерике, – Там. На полу. Я на неё наступила. Развел бардак. Не удивлюсь, если у тебя тут и тараканы с муравьями обитают.
– Так, угомонись, – мне по бедру вдруг прилетает неслабый шлепок, – во—первых, послабь захват, Лиз, иначе близкого знакомства тебе с меньшим таки не избежать. Во—вторых, под ногами осколки, поэтому давай—ка я тебя сейчас усажу на стол, а в—третьих, никаких мышей и тараканов у меня нет.
Он делает шаг в сторону, после чего мои ягодицы касаются столешницы.
– Всё, можно отпускать, – звучит мне насмешливо на ухо, но от страха меня будто парализовало.
Мыши и змеи моя фобия. Я боюсь их практически до остановки пульса. Поэтому и разжать руки у меня получается не сразу.
