но стал заправским школяром.
Райнер Мария Рильке
Я сижу в библиотеке своего огромного дома в центре Вены и перебираю старые бумаги, газетные вырезки, статьи в европейских журналах начала двадцатого века. Я так пристально вглядываюсь в судьбу авиатора Васильева, словно он мой родственник, или очень близкий мне человек.
«Благодаря тому, что я изучала русскую словесность мне заглянуть в русскую душу легче», – говорю я себе.
По архивным справкам я обнаруживаю, что мой герой, авиатор Васильев закончил юридический факультет Казанского университета с отличием. Его ждала адвокатская карьера. В те времена все молодые юристы мечтали быть как знаменитый Плевако. О том, что после окончания университета ты будешь вначале скучным маленьким клерком по юридическим вопросам никто и думать не хотел. Все грезили о блестящей служебной карьере в столице.
Время, когда при императоре Александре в университете произошла памятная ревизия Магницкого, изгнавшая дух вольнодумства и безбожия, забылось. Конец века оказался гуманнее, не случайно здесь появились первые революционные кружки. Умы бродили модными идеями социального переустройства. Совсем недавно был отчислен с факультета за вольнодумство будущий вождь русской революции.
– Александр, Саша! – кто-то окликает Васильева, и он задумчиво бредущий весенним набережным бульваром, оглянувшись, видит вольнослушательницу Лидию. Она ему нравилась. Лидия держалась независимо, не посещала кружки и не состояла ни в одной модной партийной ячейке. Одевалась изящно, не в пример другим курсисткам, ходившим в черном как монашенки. Носила украшения, умело пользовалась помадой и пудрой, казалась всегда дружелюбна и приятна в общении. И главное: не заносилась, хотя была из состоятельной семьи.
– Ты расстроен? Может быть, прогуляемся?
– Мы уже гуляем, – улыбнулся Александр.
Погода, несмотря на запоздавшую весну, была чудесной. В прозрачной волжской воде отражались бегущие облака, подсвеченные кое-где солнцем. Хотелось идти без всяких мыслей, не задумываясь ни о чем, даже сочинять на ходу.
Этот день в дневнике Васильева, хранящемся в московском архиве, был помечен единственной записью: «Встретил Лиду». Уверена, если бы сохранился дневник Лидии, там тоже оказалась бы одна запись: «Встретила Сашу».
– Допивай молоко скорее, иначе рискуем опоздать на выставку.
В зеркале видна счастливая пара: он худощавый, слегка скуластое лицо, умный и пытливый взгляд, над четко очерченными губами темные усы. И она, с толстой косой каштановых волос и зелёными глазами лесной феи.
Для выхода в свет в этот день десятого октября девятьсот девятого года Лидия принарядилась особенно. Платье с завышенной талией с элементами восточного стиля, узкий лиф и широкая юбка с оборками подчеркивают изящество фигуры.
Это их свадебный тур. Они скромно отметили празднество в кругу родственников в Казани и отправились вначале в Москву, а потом в Санкт-Петербург. Петербургская гостиница, заказанная по телефону, оказалась в самом центре. Широкая лестница с коваными фонарями, ковровая дорожка, притянутая к мрамору латунными прутами, обходительный портье. Они прожили здесь уже неделю, ежедневно выбираясь то в Летний сад, то на острова.
Сегодня решили пойти завтракать в «Метрополь». Солнце блестело в огромных витринах Невского проспекта. Навстречу по тротуару бежали мальчишки-газетчики и кричали:
