– Если так дальше пойдет, надо будет снижение просить…
– О! Кажется, забрались на вершину! Скорость пошла! Сейчас с горки покатимся. Валера, давай, прибирай до 92-х, а то сейчас за 600 истинной выскочим.
На следующую волну с хорошим запасом скорости залетели уже без проблем.
– Отписывать будем, почему на эшелоне чуть ли не взлетный ставили? – интересуется бортмеханик.
– А что отписывать? Ничего не нарушили. – пожимает плечами командир.
– А к расшифровке не прицепятся, не скажут, мол, опять с «фантомасом» гонки устраивали?
– Да какие гонки? Они позже нас минут на пять вылетели. Нормально всё будет. В журнале на Метео запишу про горные волны на маршруте и хватит этого.
– Может повыше попросим? А то укачает нас на этих волнах.
– Поздно уже повыше лезть. Скоро уже снижаться. Давайте, предпосадочная подготовка!
В Каршах тихое ясное утро. Штиль. На удаление десять километров занимаем четыреста метров высоты. Странная это метода. Обязательно занять на рубеж определенную высоту. И уже в горизонтальном полете выпускать шасси, снижать скорость и устанавливать закрылки в посадочное положение. Какое-то шаманство. Здесь, в Каршах, высота «круга» – четыреста метров. Для меня, привыкшего летать в основном «обратно», в Ташкент, с его кругом на 700 метрах, ИЛСом и ограничительными удалениями здешняя патриархальная простота – наоборот кажется сложной и сам заход каким-то более скорострельным.
– Давай, вываливай колэсы, – подсказывает Леха, – А то не успеем скорость погасить.
– Внизу большие зеленые прямоугольники полей, Поднявшееся над горизонтом солнце косо освещает слоистую утреннюю дымку над полосой.
– 87540, снижаюсь, шасси выпущены, к посадке готов.
– 87540, Карши-Старт, посадку разрешаю. Ветер – тихо.
– Полосу видишь? – интересуется командир.
Сквозь дымку стараюсь увидеть серый бетон. Интересное качество этих дымок! Знаешь точно, где эта полоса прячется, а до поры ничего не видно. И все ждешь ее появления. Начинаешь искать ее дальше по курсу. А она вдруг – бац! Прямо перед тобой, совсем рядом, широкая и длинная!
– Решение!
– Садимся!
– 87540, поса.а.а.адка! – сквозь тряску на стыках бетонных плит докладывает Леха.
– 87540, понял, освобождайте влево на Магистральную. Стоянка 4 по указанию встречающего. До вылета!
– До вылета.
Трансконтинентальный рейс
Однажды советские геологи нашли в Кызылкумах золото. Много золота! Нагнало могущественное ЦРУ (Центральное Рудо-Управление) экскаваторов, карьерных самосвалов и выкопали они неподалеку от горы Мурунтау огромную круглую яму. В этой-то яме и залегало золотое изобилие.
Чтобы было где жить золотодобытчикам, километрах в тридцати от карьера на ровном месте, окруженном невысокими лысыми холмами, построили город Зарафшан. Небольшой, но современный и удобный. Со всеми причитающимися городскими атрибутами. Магазинам, Дворцу культуры и Дворцу спорта позавидовали бы и многие столичные районы.
Чтобы доставлять на Большую Землю добытое золото и обеспечивать добычу техникой и материалами, проложили железнодорожную ветку до Бухары, а чтобы жители не чувствовали себя оторванными от цивилизации, неподалеку от города построили небольшой аэродром с маленьким уютным аэровокзалом.
Начальствовал над Зарафшанским аэропортом Саша Баулин. Молодой, стройный, светловолосый и голубоглазый, будто и не был то ли башкиром, то ли татарином.
Под его начальством аэропорт превратился в настоящий Зарафшанский транспортный узел. Четыре стоянки маленького перрона пустовали крайне редко. Разве что ночью, жившие в округе суслики и тушканчики могли уснуть спокойно, не слыша рева винтов и не морщась от вони турбин.
