– Чтоб ругался когда, лично я не слышал, – продолжал свой рассказ Валера. – С соседями всегда здоровался. Начитанный очень, всегда можно было о чем-то поговорить, когда курили. С Ольгой он давно жил, иногда, правда, они ссорились. Но это у кого не бывает.
«Ага, вот уже кое-что, – обрадовалась я. – Раз ссорились, значит, он мог и бить девушку. Вот и предрасположенность к убийству проявляется. Все начинается с мелочей, это всем известно. Недаром восточные мудрецы говорили: „Вор, укравший сегодня яичко, завтра выкрадет и петуха“. Так и тут: сначала покричит, потом ударит, а уж затем и убьет».
– А когда происходили ссоры между Ольгой и Олегом, вы не замечали потом на девушке следов избиения? – решив подтвердить свои подозрения, спросила я.
– Так чтобы явных, на лице и открытых участках кожи, – нет, – честно ответил Валера. А потом от себя добавил: – А там кто знает.
«Похоже, вероятность насилия все же есть. Даже сосед уверенно не может сказать, что Степанов не бил Ольгу. Идем дальше».
– Со Степановым мне все более или менее ясно. А что вы можете сказать об Ольге? – спросила я, подумав, что могу получить еще неизвестную мне информацию и о ней. К тому же парень совершенно не был против отвечать на мои вопросы, что являлось довольно большой редкостью. – Были ли у нее подруги, друзья?
– Точно не знаю, но, скорее всего, нет. А если и были, то домой к себе она их не водила. По крайней мере, я не видел, – стал разъяснять Валера. – К тому же, в отличие от Олега, Ольга какая-то замкнутая была, с соседями никогда не общалась. Скажет сухое «здравствуйте» – и нет ее. По-моему, друзья ходили в основном к нему.
– Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста, – напряглась я. – Как они выглядели, что вы о них знаете?
– Выглядели либо как и он сам, ну, сразу видно было, что такие же художники. Либо как гоблины.
– Что вы имеете в виду? – мгновенно отреагировала я.
– Ну, одевались они, как парни из крутых блокбастеров. К таким не полезешь, потому как у них на лице написано: «Не подходи, трупом станешь». Не знаю уж, как Олег с такими водиться мог. Хотя, – Валера почесал за ухом, – скорее всего, они ему картины заказывали, при деньгах ведь все.
– Где найти кого-нибудь из них, знаете? – на всякий случай спросила я.
– Нет, конечно, – улыбнулся в ответ парень. – Больше я ничего не знаю. – Потом на минуту замер и предложил: – Может, хоть чаем вас угостить?
– Нет, спасибо, я тороплюсь, – вставая, произнесла я, чувствуя, что парень исчерпал свой запас полезности.
Покинув квартиру Валеры, я, конечно же, вернулась в свою машину и снова принялась за свое любимое занятие – начала думать. Теперь, кстати, уже было о чем.
Во-первых, я узнала, что ссоры между девушкой и ее парнем были, что художник производил впечатление спокойного и безобидного, что на самом деле вряд ли могло быть правдой. Я лично видела работы парня и по ним, как человек, не слабо разбирающийся в психологии, могу уверенно сказать, что с психикой у их автора, несомненно, не все в порядке.
Также мне стал известен примерный контингент гостей и посетителей данной квартиры. Он состоял в основном из таких же художников и заказчиков картин, вроде бы богатых дяденек. Уже одного этого достаточно, чтобы действительно допустить вероятность того, что Степанов и совершил убийство своей собственной девушки.
«Так, попробуем прикинуть, где может сейчас скрываться наш тихий убийца. Насколько я могу судить о нем по сложившемуся у меня в голове словесному портрету, парень относится к тому типу, что предпочтет всю жизнь прятаться по подвалам и свалкам, нежели просто покинуть город или, на худой конец, прийти в милицию и во всем признаться. Следовательно, искать его нужно у таких же художников, как и он сам».
