Сменившись на посту и наскоро поужинав холодной перловкой, Вовка снял ненавистный бушлат, размотал промокшие портянки и пробрался подальше в кузов «Урала» поспать. Вывернул шапку наизнанку и подсунул её под голову. Немного покрутился и, настраивая себя на сон, стал представлять себе лето, звон жаворонка и себя, такого беззаботного, счастливого, развалившегося на траве, щурясь, смотрящего ввысь огромного голубого купола…
– Тонкий, Тонкий, – тормошит Вовку Бобров из первого взвода, – там Ероха тебя зовет.
– Что? – Вовка нехотя приподнялся, – Я же в карауле…
– Не знаю, сказал тебя позвать.
Вовка неспеша намотал портянки, накинул бушлат, потянулся за автоматом.
– Да оставь ты его, – заторопил Бобров.
Человек шесть сидели в БМП, уже разгоряченные и хорошо поддатые. О чём-то спорили. Вовка, согнувшись, влез внутрь. Стихли, как увидели его, следом пробрался Бобров.
– А, вот ты…, – Ерохин сделал непонятный жест руками, – Слушай боевую задачу, боец. «Дедушкам» нужно принести «горючки» в честь моего дня рождения…
– Ероха, я же в наряде, мне через полтора часа заступать…
– Я не понял, боец?! Буреем? Товарищ Гвардии сержант! Можно Анатолий Васильевич… Как понял?!
– Так точно, – потупил взгляд Вовка.
– Толян, да куда ты его посылаешь, ещё спалится, замполиту сдаст, – вклинился в разговор Биденко, – пусть идет. Иди «Тонкий», иди…
Ерохина это задело.
– Слышь, кто из нас старший?!
– Да, ладно, ну, Ерох, чо ты к пацану—то…, – попытался вставить Бобров, – Он тут недавно, ещё не знает, что где…
– Бобер! Вот ты и покажи! Всё, время пошло!
Вовка с Бобровым вылезли из БМП. Спорить с пьяным Ерохиным желания не было.
– А где мы ему сейчас водку найдем? – растерянно спросил Вовка.
– Да, ладно. Не ссы, тут на окраине точка есть, километра четыре. Если быстро пойдем, ещё успеешь поспать.
– А «чехи»?
– Какие «чехи»? Ладно тебе… Мы их так шуганули, они в горах, раны зализывают, – успокоил Бобров.
Шли, переговаривались. Бобров рассказывал, как был в бою. Приврал, конечно, но говорил красиво, ярко. Он, хоть и был с Вовкой одного призыва, а в Чечню попал на месяц раньше и перед Тонковым чувствовал себя уже бывалым воякой. Сам он был из Нижнего, крупнее Вовки. Из—за маленького курносого носа, маленьких пухлых губ и заметного румянца на пухлых щеках, Бобёр выглядел этаким гигантским пупсом.
Вовка почувствовал, как пекут ноги от плохо намотанных портянок.
– Слышь, Сань?! Постой, я портянки перемотаю! – он остановился и, стоя на одной ноге, снял сапог.
Бобров прошел чуть вперед. Вовка услышал, как впереди будто кто—то вскрикнул. Он тревожно всмотрелся в темноту.
– Сань?! Бобёр?! Что ты там?! Э—эй!
Внутри похолодело.
«Где взялся этот Ероха», – промелькнуло в голове у Вовки. В следующую секунду сильный удар в затылок сбил Тонкова с ног.
