– Что ты видишь?
– Обычного парня.
– «Синий воротничок» в рабочей одежде, в хорошей физической форме, сильный, здоровый и голодный.
– И что?
– Как далеко тебе удалось зайти в город?
– Я побывал на заправке, в ресторане и в городском суде.
– Значит, ты не видел всей картины, – проговорила Воэн.
Она ехала медленно, около тридцати миль в час, как будто хотела многое ему рассказать. Одна ее рука лежала на руле, локтем опираясь на дверь. Другую руку она положила на колени. Чтобы проехать пять миль с такой скоростью, потребуется десять минут. Ричеру стало интересно, что такого она хочет ему сообщить за эти десять минут.
– Я скорее «зеленый воротничок», чем «синий», – сказал он.
– «Зеленый»?
– Я служил в армии. В военной полиции.
– Когда?
– Десять лет назад.
– Сейчас работаешь?
– Нет.
– Ну тогда понятно.
– Что понятно?
– Ты представлял для них угрозу.
– Почему?
– К западу от Диспейра находится самый крупный в Колорадо завод по переработке металла.
– Я видел смог.
– Больше в экономике Диспейра нет ничего. Только этот завод.
– Город одной компании, – понимающе сказал Ричер.
Воэн кивнула, глядя на руль.
– Человек, которому принадлежит завод, владеет каждым кирпичом каждого здания в городе. Половина населения работает на него на полную ставку. Другая половина – время от времени, когда и если в них возникает нужда. Те, кто работает на ставках, вполне довольны жизнью. Остальные не чувствуют уверенности в завтрашнем дне. Им не нужна конкуренция от пришлых чужаков. Им не нравится, когда в городе появляются новые люди, ищущие случайных заработков и готовые получать меньше денег.
– Я не хотел там работать.
– Ты им это сказал?
– Они не спрашивали.
– Они бы все равно не поверили. Жизнь в таких городах – довольно странная штука. Необходимость каждое утро приходить в определенное место и ждать кивка старшего мастера изменяет людей. Это своего рода феодализм. Там все устроено в соответствии с законами феодального строя. Владелец завода платит рабочим зарплату, но его деньги возвращаются к нему в виде ренты. И закладных. Ему принадлежит банк. Они не могут расслабиться даже в воскресенье. У них там одна церковь, и он является проповедником без духовного сана. Хочешь иметь работу – приходи на молитву, хотя бы иногда.
– А это честно?
– Ему нравится власть, и он пользуется всеми доступными средствами.
– Почему же они оттуда не уезжают?
– Кое-кто уехал. А те, кто остался, никогда не сдвинутся с места.
– Разве владелец завода не хочет, чтобы к нему пришли рабочие, готовые получать меньше?
– Он предпочитает стабильность. Ему нравятся люди, которые ему принадлежат, а не чужаки. Да и в любом случае, ему неважно, сколько он платит. Он все равно получает назад свои деньги в виде ренты и того, что жители оставляют в магазинах.
– Тогда почему те парни так забеспокоились?
– Люди всегда беспокоятся. Города, принадлежащие компаниям, – странные города.
– И судья с ними заодно?
– Он не может иначе. Это выборная должность. А закон о бродяжничестве на самом деле существует. Он действует в большинстве городов. И у нас тоже. Если кто-то подаст жалобу, обойти этот закон невозможно.
– Но в вашем городе никто не жаловался. Я провел там вчерашнюю ночь.
– Мы не принадлежим никакой компании.
Воэн поехала медленнее, и Ричер увидел впереди первое строение Хоупа. Он его сразу узнал: скобяная лавка, принадлежащая семейной паре. Утром старик выставлял стремянки и тачки на тротуар, чтобы показать свой товар. Сейчас лавка была закрыта, свет в ней не горел.
