– Ты тут пока меню полистай, а я к Аскеру заскочу, засвидетельствую, так сказать, свое почтение. – Максим нагнулся и поцеловал Анжелу в щеку.
– Ну, ты ненадолго, а то я к себе кого-нибудь затащу. – Анжела подмигнула ему.
– Я тебе затащу. – Макс знал, что она шутит, но внутри что-то екнуло.
Он подошел к барной стойке, спросил, где Аскер, и глянул на телевизор на стене. Шел какой-то фильм. Кино показалось Максу знакомым. Он замер, позабыв об Анжеле и уж тем более об Аскере.
* * *
Он не знал названия фильма, но сюжет заинтересовал его. Кино про детдомовских ребят такого же возраста, как Максим. Ему вообще нравились фильмы о сверстниках. А то, что они не имели родителей, повергало его в шок. В последнее время перед сном Максим часто думал о том, как тяжело было бы жить без папы и мамы. Куда бы они ни делись, уехали или умерли (к своему сожалению, в девять лет он уже имел представление о смерти), Максиму пришлось бы несладко.
Сейчас же он смотрел фильм о тех, кому несладко, практически не отрывая взгляда от экрана.
– …Максим, что с тобой, сынок?
Женщина подошла к ребенку. Родители увидели закипающую в нем ярость. Макс сильнее сжал кулачки, как-то напрягся весь.
– Что случилось, Максик? – К парнишке подсел отец. – Ты увидел что-то страшное?
Ребенок молчал.
– Максим, ну скажи нам, что тебя напугало? – встревожилась мать. Максим повернулся к маме и поднял на нее глаза, полные слез.
– Мама, мамочка! Как я их ненавижу!
– Кого, сыночек, кого? – Женщина прижала мокрое от слез лицо сына к груди.
– Этих мальчишек, – малыш всхлипнул, – они… они избили мальчика. И… и они забрали у него деньги.
– Сынок, это же просто кино, – мать погладила его по голове. – На самом деле эти мальчики дружат и ходят вместе в школу.
– Правда? – Он не перестал плакать, но больше не всхлипывал.
– Ну конечно, Максик, – мужчина взял крохотную ладошку сына в свою руку и легонько сдавил. – Они артисты, и завтра мы увидим их, ну скажем, в «Ералаше».
– Даже если и так, – мальчик посмотрел отцу в глаза, – я не хочу их больше видеть.
От взгляда ребенка мужчине вдруг стало не по себе, и он отпустил руку малыша. На него смотрели не детские наивные глазенки, а глаза взрослого жестокого человека. Максим перевел взгляд на маму и улыбнулся.
– Мам, пап, давайте поиграем во что-нибудь! – Он улыбался, глаза по-детски засияли. Отец был в очередной раз поражен столь быстрой переменой в сыне, но все-таки улыбнулся в ответ.
Остаток дня они проиграли в настольные игры, позабыв о случившемся.
На следующий день телевизор взорвался. Пока родители были на работе, а мальчик – в школе, телевизор будто вывернуло наизнанку.
Когда вечером взрослые в недоумении стояли у развороченной техники, отец вдруг обернулся и посмотрел на сына. И он увидел то, чего ему видеть было нельзя. Мальчик улыбался.
* * *
«Отец меня ненавидел».
– Максим, братишка! – Несмотря на разницу в возрасте (Аскер был старше Макса лет на двадцать), хозяин кафе обращался к Максиму именно так.
Макс повернулся и сразу же попал в железные объятия Аскера.
– Раздавишь, – простонал он.
– Что-то ты выглядишь не очень, а, Максик?
– Да нет, все в порядке. Слушай, Аскер, помнишь, у тебя делали хычины?
– Ты что, Максим, по студенческим годам соскучился? Может, тебе граненый стакан и бутылку портвейна принести?
– Нет, это будет слишком. Кстати, винца домашнего тоже можно.
– Будет тебе вино, братишка. Да и с хычином что-нибудь придумаем. Шашлык с меня.
