– А как же Тристан?
– Ему необходимо денек побыть в постели.
– Но я почти не общалась с ним. Мне надо забрать его домой.
– Не сегодня, мисс Монтгомери. Шелби подгонит карету к воротам музея как раз к закрытию.
– Но…
– Да? Что еще я упустил из виду?
– Мне… надо домой. И еще Ральф.
– Ральф может сегодня поухаживать за вашим опекуном. Его не отпустят. Я распорядился поселить его при кузнице во дворе.
– Лорд Стерлинг, как вы можете держать у себя узников?
– Могу! Полагаю, узницам и узникам удобнее пребывать у меня, нежели в тюрьме, вы не находите?
– Вы хотите меня купить! Шантажируете! – Камилла задохнулась от негодования. – Вы развлекаетесь, играете со мной!
– Да, но вы умная девушка, так что вам следует играть по моим правилам.
Он повернулся к выходу, не сомневаясь, что Камилла последует его совету. Аяксу, возможно, она и понравилась, но хозяином он дорожил и поспешил вслед за ним.
Когда они скрылись из вида, Камилла встала со стула.
– Не желаю быть пешкой в этой игре! – произнесла она громко. Затем снова опустилась на стул, устремив застывший взгляд вдаль узкого холла. Да, ее используют в этой игре, как пешку. Но сейчас у нее нет иного выбора.
Сердясь, она допила чай. Затем прошла по коридору из крыла замка к парадной лестнице. Граф Карлайл ждал ее внизу.
Она остановилась перед ним, вздернув подбородок и распрямив плечи.
– Нам надо кое о чем договориться, лорд Стерлинг.
– Неужели?
– Вы должны обещать, что не станете подавать иск.
– Потому что я везу вас в Лондон, на работу? – осведомился он.
– Вы некоторым образом используете меня.
– Так сначала надо убедиться, что вы действительно окажетесь полезны, не так ли? – Он открыл дверь. – Вы отнимаете кучу времени, и, поскольку вчера пожаловали сюда сами, без приглашения, полагаю, что окажу вам большую любезность, позаботившись о вашем трудоустройстве.
Девушка потупила взгляд и последовала за ним.
Шелби уже подогнал экипаж к парадному входу. Она была так раздражена, что резко отдернула руку, когда граф пожелал помочь ей сесть в карету. Она оступилась, забираясь в карету, но вовремя удержалась. Камилла неловко плюхнулась на переднее сиденье кареты, но сумела принять достойную позу, пока граф усаживался на сиденье напротив. У него была при себе трость с серебряным набалдашником, и он постучал ею по крыше кареты.
Экипаж тронулся с места, и Камилла принялась изучать панораму за окном.
– И что же вы надумали вашей изворотливой головкой, мисс Монтгомери? – осведомился он.
Она повернулась к нему:
– Надумала, милорд, что вам нужен новый садовник.
Он засмеялся, и его смех приятно поразил ее.
– Но мне нравятся мои темные, дремучие леса, заросшие хмелем, – они будоражат и пьянят.
Девушка не ответила и снова уставилась в окно.
– Вас не воодушевляет?
Она посмотрела на него.
– Мне жаль, что вы пострадали, – произнесла она. – Но я также сожалею о том, что такой знатный человек, как вы, заперся от всего света в своих страданиях, в то время как мог бы сделать для людей много хорошего.
– Я не призван отвечать за грехи всего мира.
– Мир становится лучше, если улучшается жизнь хотя бы одного человека в нем, сэр.
Граф слегка склонил голову, так что некоторое время она не могла наблюдать за его сардонической усмешкой и выражением его синих глаз.
– Чего вы от меня хотите?
– Вы многое можете сделать – тысячу дел! – довела она до его сведения. – С таким состоянием.
