Все своими делами заняты. Алинка куда-то на шашлыки к друзьям Владлена уехала.
Мама Наташа с Карловичем, приехавшем на недолгую побывку, дома у себя обществом друг друга наслаждаются.
Настя с ребятами, на выезде, обещалась только к девятому мая подъехать. Пропускать матч, такой важный для меня, она уж точно не собиралась.
От себя прошлого…, отца этого тела, увы, так никаких известий не было. Спасся он или всё…, я круглый теперь сирота, я не знал, и это, если честно, меня сильно бесило.
Конторские тоже больше не беспокоят. Но я же понимаю, всё это пока, и считаю, что раньше середины мая и не появятся они около меня на горизонте. Дадут провести матч, а дальше всё…, я свободен и каникулы на носу, в школу ходить не надо. А это значит, что безвылазно в интернате я сидеть не буду. Куда-нибудь меня, но потянет…, в тот же Хабаровск, например, съездить. А почему нет? Вот по дороге и подловят, а умыкнуть одинокого пацана, кто путешествует один, ничего не стоит. И искать быстро не кинутся. Пока узнают, где я был, пока хватятся, много времени может пройти. Как это всё работает, я и сам прекрасно знаю, во всяком случае, на их месте я бы сам, именно так и действовал…
Ну, во всяком случае я надеюсь, что местным воротилам в голову хоть какие-то мозги вложены, не будут же они быковать по наглому, тем более, когда в отцах у меня совсем непростые дядьки отметились. Кому нужны лишние проблемы…
Понедельник. Первый учебный день после весенних каникул. Скучно. Задолбала эта школа. Одно хорошо, есть с кем пообщаться…, та же Ленка-Пенка на меня опять своё внимание обратила, правда, причина совсем нерадостная…
– … мама… – всхлипнула она на перемене у меня на плече, прижавшись ко мне, когда мы даже из-за парты никуда на перемене не вышли… – Ты тогда правильно указал на проблему. Мама проверилась, даже в Москву оказывается ездила, пока я по Япониям путешествовала. Бабушка с малым сидела. Вот врачи столичные и сказали, что увы…, оперативное вмешательство уже требуется, и то без всякой гарантию на положительный результат.
Киваю.
– Я же говорил… – напоминаю я… – Проверится…, подтвердится…, тогда пускай обращается. Попытаюсь твоей маме помочь. Но сама понимаешь, как эта помощь будут выглядеть. На тебе проверено…
Прячет девчонка своё заплаканное лицо мне в плечо, прижавшись к нему и подвывая немного на тихой ноте.
– Не плачь. – пытаюсь, успокоить я девочку. – Ты просто маме скажи…, если настроится на мою помощь, то пускай даст знать. Тянуть с такой болячкой, сама понимаешь, не стоит. А потому, сегодня уже дома с мамой и, главное, папой переговори. Если да…, то милости прошу. Но дату процедуры со мной надо обсудить. Мне тоже настроиться на лечение надо.
– Но это же опять у тебя в джакузи… – видно, как краснеет лицо у неё от воспоминаний – И, если я ещё ладно… маленькая, то мама…
Я пожимаю плечами.
– А чё такого-то? Ей думаю, и вовсе проще будет. Это ты у нас на тот момент не целованная была. А тут… Да и вообще, к моей методике лечения надо относиться как к необходимой процедуре. Мне и то сложнее, чем вам, не забывай об этом. Меня вообще-то, после таких процедур и вовсе приходится откачивать, и я сознание прямо в воде теряю. – напоминаю я о последствиях лечения, когда я не заряжен сам любовной магией.
Угукает, шмыгая носиком.
– Я скажу маме. Вечером перезвоню. – говорит она.
И это была сегодня только первая перемена после алгебры, на которой я, в очередной раз, схлопотал трояк. А ведь впереди было ещё пять уроков и четыре перемены, и могло произойти на них всё что угодно. Впрочем, так и произошло в итоге…
