Сарвару наскучило стоять в очереди и слышать разные толкования. Это было всегда. Вспомнив что-то, он отвлекает себя и мать, но часто сердится. Почему эти люди не говорят: «мужья, сыновья погибли на войне, когда же наступят хорошие времена и не будем стоять в очереди за хлебом, за мукой – надоело…»
– Мама, все, я опаздываю, пойду в школу. Он сказал это вложив в эти слова всю свою злость.
– Учеба не волк, в лес не убежит. Хлеб или муку возьмем, столько терпел, немного осталось, сейчас важны ваши желудки – сказала мать. Сарвар еще больше разозлился на людей, которые стояли в очереди, у всех есть животы. Перед глазами возник несколько кругленький, худенький живот…
– Мама, если я опоздаю, учитель поставит меня в угол, сунув кусочек кирпича в карман, – сказал Сарвар. Сарвар не закончил свои возражения… еще не наступила утро, в надежде на кусок хлеба, мать приходила сюда по нужде: в самом расцвете красоты, оставшись вдовой и носит эту ношу. Матери показалось лишним словесное «восстание» младшего сына. Дала ему оплеуху.
– Хай, сестра. В чем вина ребенка? Он тоже замерз. Будьте спокойны!
– Сейчас всем не легко…
Сарвар держа покрасневшее лицо заплакал. Эта оплеуха предназначалась не в лицо Сарвара, а предназначалась в лицо сложной судьбы и времен, наступивших после войны.
САМ ЛЕГКИЙ А ТРУД ТЯЖЕЛЫЙ
Солнце как будто излучает пламя (огонь). Колхозники, сидя в междурядьях хлопкового поля смягчают твердую землю после дождя, у них со лба капают капли пота. Сарвар тоже время от времени вытирает пот, стекавший в глаза и щемящий их. Он тоже сидит как старшие на корточках. Из-за сильного удерживания «теши» (тяпки) ладони вспотели… Ноги не держат, спина ломит и не гнется. Если работать сидя между грядками вытянув ноги, было бы легче, ноги отдохнут. Однако в этом случае, брюки испачкаются и если каждый день стирать, надолго не хватит. Сарвар ежедневно после занятий выходит на поле, чтобы помочь маме. А в воскресенье с раннего утра, пока не вышло солнце.
В прошлом году один надзиратель, сидя на коне увидел ребят и накричал бригадиру.
– Этих сорванцов откуда нашел? Разве они знают разницу между травой и хлопковым кустом? –Услышав эти слова Анвар побледнел, а Сарвар во гневе начал вставать с места:
– Вы оказывается интересный человек… Во-первых, мы не сорванцы, а отличники учебы. А во-вторых, сначала посмотрите на нашу работу, если не понравится-потом высказывайте свои претензии. Я на коне, а они на земле… Что пришло на язык, разве можно говорить? – хотел сказать.
Зная характер младшего брата, когда у него горят глаза, губы дрожат и как он может постоять за себя, сестра Бахтия держала его за рукав.
Сарвар, брат, не обращай внимание, собака лает-караван проходит-тихо шепнула сестра. Маме, чтобы не было плохо.
– Да и мама и сестра тоже на этом поле.
– «Брат, они крепкие парни! Сначала испытаем, только потом пускаем в поле. Кто лентяй, неспособен работать на поле мы их не берем, потому что, это хлопковый фронт», – тогда так ответил бригадир.
Все равно гнев Сарвара остался в сердце. Вот и сейчас тоже окучивая затвердевшую землю и поднимая пыль, думал об этом и об этих событиях… «Дорогой кустик, сейчас твое горло освобожу от твердой земли. Как только получит удар тяпки (теши) она смягчается»-про себя говорит он. Кустиков обрадовать хорошо, но, если откровенно признаться, неужели я занимался бы этим делом, в огнедышащей печке. Это из-за того, что отец ушел на войну и не вернулся… Папу практически не помню. Перед отъездом на войну он держал меня на коленях, когда я заплакал, он вытирал мои слеза своим платком…Это проходило перед его глазами. От него осталось красивое имя «Мукаддир» и всего одна фотография… До получения «Черного письма» от отца было еще одно письмо.
