- Учту. Обидеть никого не хотел - само вырвалось. Видно, на нервной почве. Вы не представляете…
- Дядюшка Жан - моё домашнее имя, - перебил он. - Привыкай к нему в неофициальной обстановке, а то будет странно, если каждый раз величать полным титулом станешь. Выкать наедине или среди своих тоже не стоит. У нас с тобой впереди много всего предстоит, и нужно сразу приспосабливаться друг к другу.
- А что насчёт “своих”? Память пока подводит.
- Потом. Сидеть тебе здесь долго - всё обговорим и вспомним. Заодно подумаем, как на волю вытаскивать недостойного Ладомолиуса… Но не сразу! Пусть канган Звейницилл успокоится немного после твоей выходки с его дочерью, а там уже и решим, подключив храмовые связи и твоего семейства. Пока тюрьма только на пользу нашему делу… Знать бы ещё какому! Да! Сегодня в тюремщиках мой человек, поэтому пищу можешь брать смело. И на будущее учти: если принёсший еду вскользь упомянет в разговоре Даркана Вершителя, то еда чистая и опасаться отравления не стоит. А сейчас мне пора. Мыслей много, эмоций - не меньше. Да и тебе не помешает поразмыслить - благо, издалека видно, что есть чем.
- Приятно было познакомиться.
- Посмотрим… - неопределённо произнёс Жанир, направляясь к двери.
Жрец не соврал - покормили сегодня знатно!
- Не побрезгуйте, ри Ликкарт, - сказал незнакомый тюремщик, низко поклонившись, - Тут, Вашему Милсердию, прям, как со стола Даркана Вершителя и Эрины Милостивой перепало! Всё вкусное, свежее! Чуть сам слюной не захлебнулся, пока нёс!
- Не накапал её в блюда? - изогнул я бровь, притворно хмурясь.
- Как можно! Рыло своё в сторону воротил, так что всё ЧИСТОЕ! - выделил стражник последнее слово, явно намекая на отсутствие отравы.
- Спасибо! Как звать?
- Патлок, ри Ликкарт, но многие зовут Болтуном, за то, что историй всяких много знаю и про события в городе ведаю наперёд торговок у Главных ворот, а они уж в этом деле похлеще дознатчиков будут!
- Да? И что же сейчас в столице новенького?
- С виду всё тихо, но… - начал Болтун с довольным выражением на лице завзятого сплетника, получившего возможность “побить языком”. - Как Гратилийского вора, то есть Вас, Ваш Милсердие, отловили, так спокойствие настало. Люди смело ходят и за кошельки не держатся.
- А эти-то, чего переживали? Я, кажется, на мелочёвку не разменивался!
- Вроде и так, но ежели у кого кошель срезали, то городская стража сразу говорила, что энто Гратилийский вор украл, и нивраз нельзя найти. Все знают, что не так, что многие из базарной и площадной стражи у “ночных работников” - воров, стал быть, на довольствии стоят, поэтому и не ищут… Да только раз слово сказали, второй - вот и паника у боргов. “Гратилийский вор лютует! Караул! Грабят!”. Дурни, ри Ликкарт! Сплошь дурни! Но я ж не об том! Неладное во дворце у кангана Тойбрела Звейницила! Раньше его дочка, краса наша Ирисия, каждое утро на конную прогулку выезжала, а теперь уже с рундину*** ни слуху ни духу! Ещё одна моя знакомая, у которой двоюродная сестра её хахаля имеет дружка, у которого жинка там полы моет на конюшне, сказала, что и на приёмах не видно. Верные сведения! Никак захворала эканганда Ирисия или сглаз на ней какой! Народец столичный волнуется - любят все её сильно и переживают…
- Давно не видно?
- Как вас словили, так и не видно!
- Понятно… Спасибо тебе ещё раз, Патлок! Извини, что отблагодарить нечем.
