- Вячеслав Степанович, я бы хотела поговорить с родителями девушек.
- Я договорюсь, Светлана Леонидовна, - с готовностью выхватил телефон капитан. - На завтра вызвать?
- Если можно, то я подъеду к ним сама. Сегодня, - мягко попросила я, - не хотелось бы затягивать.
- Тогда я позвоню сначала Борису. Отцу последней девушки. Я его со школы знаю, он не откажет. А потом уже остальным.
- Спасибо, - ласково улыбнулась я. Мне выгодно усердие капитана. Хотя цель этого усердия более, чем явная. Топик я сменила на летнюю рубашку, но верхние пуговицы были расстёгнуты. Пусть смотрит, мне не жалко.
Отец погибшей девушки был дома один.
- Даринка уехала, - глухо сказал он, заметив, что я оглядываюсь. - Забрала сына и свалила в столицу. Маруська ещё в морге, а эта сволочь свалила.
Я присела напротив мужчины. Ещё раз огляделась. Безысходность. Ею была пропитана вся квартира. И этот рыхлый мужчина, что сжимал в руке стакан водки, тоже был пропитан безысходностью. Пустые бутылки дешёвого алкоголя были везде: под столом, около раковины, на подоконнике.
А ещё грязь. Вековая. Жирные разводы над плитой, затвердевшие до состояния воска, толстый слой пыли на мебели, мутные окна.
Капитана я попросила остаться в машине, так что на крошечной кухне, куда едва поместился стол и два табурета, мы сидели вдвоем.
- Борис Иванович, - тихо сказала я, используя капельку Дара, чтобы добиться откровенности, - вы знаете, кто убил вашу дочь?
Мужчина молчал. Родителей опрашивали, я видела в отчёте, но ничего нового не узнали.
- Это наказание, - вдруг тихо сказал мужчина. На меня он не смотрел. Разглядывал бокал и немного покачивался из стороны в сторону, словно загипнотизированный.
- Наказание? За что?
- За Леську.
- Кто такая Леська?
- Одноклассница. Была.
- Что с ней случилось?
- Умерла она.
- Сама? - спросила я, чувствуя его острое желание не откровенничать.
Усилила давление Дара, и Борис продолжил:
- Мы не хотели. Думали, раз сама пришла, то знает зачем. Не рассчитали. Было много крови, но в темноте не видели. Только потом.
- Вы ее убили?
- Нет. Она сама. После... всего.
- Самоубийство?
- Да, - продолжая раскачиваться, сказал мужчина.
- Сколько вас было?
- Четверо. Стас, Дэн, Гошка и я. Василинка - дочка Дэна. А мелкая Линка - Стаса. Это наказание. Похороню Маруську и тоже. Того.
До темноты было несколько часов, но ждать – это всегда трудно. Я отвязалась от капитана, беззастенчиво использовав Дар. И плевать на откат. Который, кстати, давно должен был себя проявить, но нет. Ни тошноты, ни головной боли я не чувствовала. Даже странно.
В номере набрала Дейма. Сама.
- Как ты, маленькая моя?
- Заберёшь меня? - вместо ответа спросила я.
- Сейчас?
- Нет. К сожалению. Но я почти закончила. Только дождусь ночи. В час буду свободна.
- Было сложно?
- Да, - не стала отрицать я. - Это всегда сложно. Почему я не человек, Дейм? Я так устала от всего этого. Хочу просто жить.
- Так все и будет, моя девочка. Я заберу тебя к себе. Никаких "судий", никаких вампиров.
- Я хочу строить, - прошептала чуть слышно.
- И будешь, - уверено заявил муж. - С чего начнёшь?
И неожиданно для себя я рассказала ему все. Про проект, который лелеяла несколько лет. Сеть детских центров. Сначала вместо приюта, в котором выросла, а потом и по всей стране. Для любых детей - наших, человеческих. Сеть ярких, оснащенных, созданных под нужды детей, центров. И хочу курировать их лично. Отбирать персонал, контролировать питание.
