- Пойду в свою комнату, - говорит Катя и уходит.
Мы остаемся одни.
- Вы весь мокрый, – тихо говорю я, стараясь не смотреть в глаза своему боссу. – Надо бы вашу футболку просушить…
Чувствую неловкость после всего, что было десять минут назад.
В эту же секунду Матвей Александрович молча стягивает с себя мокрую футболку. У меня даже рот открывается от неожиданности.
Чувствую, как вспыхивают щеки и поспешно отворачиваюсь. Слышу смешок.
Ну да, ему смешно…
Даже не успеваю понять, как он оказывается за моей спиной и мягко сжимает мои плечи своими сильными ладонями.
- Я всего лишь снял футболку, - шепчет, касаясь губами моего уха. – Нет поводов так пугаться…
А я опять уже дрожу. Дергаюсь в его руках и отхожу на шаг. Пытаюсь говорить так, чтобы голос не выдавал моих странных эмоций:
- Матвей Александрович, лучше снимайте футболку перед своей невестой.
С этими словами я выхожу из кухни и через несколько мгновений возвращаюсь с его рубашкой. Не сильно-то она и пропахлась теми отвратительными духами. Больше досталось пиджаку.
- Вот, наденьте. Завтра отдадите мне ее, я постираю.
С этими словами ухожу наводить порядок в ванной. Вытираю там пол, а потом возвращаюсь на кухню.
Мой босс не торопится уходить… Хоть рубашку надел, и на том спасибо.
- Матвей Александрович… - нерешительно начинаю я.
- Просто Матвей.
Замираю от его просьбы и молча смотрю на него. Нет, это уже слишком!
- И все же, Матвей Александрович, - даже слегка усмехается от моего обращения, - я прошу, чтобы этого больше не повторилось…
- Чего именно? – Рассматривает меня с нечитаемым выражением лица.
Судорожно сглатываю:
- Всего, что было… ну… перед тем, как пришла Катя…
- А что было? – кажется, что он забавляется с моей реакции.
- Вы прекрасно и так знаете, что было! – Шиплю я ему, понижая голос так, чтобы Катя ничего не услышала.
- Ты про то, что нам было хорошо?
Замираю от этого вопроса. Ну зачем он все перекручивает?
- Не надо обобщать. – Бурчу я.
- Хочешь сказать, что тебе не было хорошо?
- Я… - от таких вопросов даже мысли теряются. – Нет, не было.
Поджимаю губы и отворачиваюсь.
- Ксюша, Ксюша, ничему тебя жизнь не учит…
- Вы о чем? – подозрительно уточняю.
- Ты не оставляешь мне выбора, кроме как проверить тебя на честность…
- Что вы имеете в виду?
И вижу, что он встает и приближается ко мне.
Опять пячусь от него:
- Матвей Александрович, что вы делаете?
- Либо ты со мной не честна, либо я разучился распознавать чувства… Это и собираюсь проверить. Или все же скажешь правду?
- Правду? – непонимающе переспрашиваю.
Блин, да рядом с ним моя способность соображать покидает меня, и я просто туплю, не в силах подобрать правильные слова.
Что он хочет от меня услышать? Я даже не могу понять, о чем мы сейчас говорим…
Он между тем делает еще один шаг в мою сторону. Просто надвигается на меня…
- Повторите, пожалуйста, ваш вопрос, - пячусь от него по кухне.
- Тебе ведь нравится, когда я тебя целую? Когда ласкаю твою чувствительную шею? Когда…
- Хватит! Я поняла ваш вопрос. Поэтому остановитесь, я на него отвечу.
Ну надо же, он и правда останавливается. И смотрит на меня сейчас так… Как будто еле сдерживает смех! Или мне все это кажется?
- Матвей Александрович, мне не нравится, что между нами происходит. И поэтому я сегодня написала заявление. Мы не можем работать вместе… Надеюсь, вы его подписали?
Молчит, щурится, гипнотизирует меня взглядом. И игнорирует мой вопрос…
