Но если бы она меня простила, если бы дала шанс, узнала бы меня получше… того, кем я стал, увидела бы, как я изменился, может быть… ну вдруг, она бы смогла стать счастливой рядом со мной. Я уверен. Всё бы отдал, чтобы попытаться.
Одна попытка, один шанс. Мне бы хватило. Отдал бы себя целиком, чтобы завоевать недотрогу. Забрать ее в свою постель, в свою жизнь. Навсегда…
Но моя реальность – стонущая подо мной Илона. Я свихнулся, если всё еще мечтаю о Тае. Ее больше нет, и вряд ли есть хоть какая-то возможность, что она появится в моей жизни. Надо попытаться сосредоточиться на Илоне, стать к ней ближе, впустить ее в сердце, потому что искать кого-то другого нет сил и желания, а я хочу семью, детей, потому что разрушил свою собственную, лишившись отца и брата.
Заплачь еще, придурок… Сам виноват, поломал всё собственными руками, теперь плати – живи искусственной жизнью, изображай страсть, трахай одну, думай о другой.
Давай, мудак, ты доволен тем, чего достиг?
Злость на себя придала энергии моим движениям, и бедная Илона, вцепившись пальцами в простыню, задергалась от настигнувшего ее экстаза. Ну и отлично. Хоть кого-то я могу порадовать. Еще бы неплохо кончить самому. Хорошо, что нам, мужикам, многого не надо, чтобы потворствовать естественным потребностям.
Чуть ли не любая сгодится, чтобы поиметь и получить желанную разрядку. Наверное, я один такой дебил, кто влюбился в недостижимый идеал и не может его забыть.
Да. Надо сделать Илоне ребенка и жениться на ней. Пора ей уже бросать карьеру, а мне – глупые мечты. С этими мыслями я наконец изливаюсь в нее долго и протяжно, не чувствуя ровным счетом ничего. Внутри пустота, а подо мной фальшивая замена желанной девушки.
Бесполезно. Ничем не вытравить чертову недотрогу из своего сердца.
5. Глава 5
Глава 5
Тая
Стоило только приехать в Россию, и жизнь закрутилась бешеным вихрем. Мы поселились в загородном доме Суворовых, в том самом, куда мы с ним приехали в ночь, когда его мать пыталась покончить собой. Каменная крепость казалась такой уютной, добротной и как будто ожидающей нас, своих истинных хозяев, что те воспоминания подернулись мутной дымкой, казались событием из прошлой жизни.
Всё потому, что некогда было думать о былом – мы с Тони уехали в Москву, он увлек меня подготовкой к показу, нагрузил по полной, сам сходил с ума из-за Недели моды и всех окружающих кружил в безумном смерче.
И вот наступил день икс. Нет, нашу коллекцию сегодня не показывали, но вездесущий итальянец решил порадовать своим присутствием открытие в Гостином дворе. Мы приехали туда на лимузине, словно кинозвезды, и вышли под свет камер, бьющий в лицо.
Журналисты жаждали нашего внимания. С нетерпением посматривали в нашу сторону, будто готовились по команде марш броситься к нам со своими микрофонами и камерами, диктофонами и засыпать нас настырными вопросами. И, перекрикивая друг друга, они обязательно зададут самый главный вопрос, ответ на который заставил бы меня покрыться холодным потом.
Заставил бы, ответь я правду. К счастью, менеджер модельера Чезаре выдал мне примерный список вопросов, который будут задавать, и оригинальностью они не отличались.
В центре внимания так или иначе будет модельер, ну а я, его муза, как я надеялась, спрячусь в тени маэстро. Но не тут-то было.
Я не успевала и фразу окончить, как меня атаковали новыми репликами, отчего моя растерянность только увеличивалась, не говоря уже о том, что я страшно нервничала. Дрожь ледяными волнами прокатывалась по телу, а руки, сцепленные в замок, тряслись
