– Думаю… – сказал Варгас, быстро взглянув в сторону Хона Отикве, второго делегата Края в Совете, и поймав его взгляд, – думаю, что не будут. Это все?
– Не совсем. Нам надо изменить саму процедуру прохождения судов в дальний космос, а также процедуру создания новых поселений. До сих пор за пределы Земли отправлялись все, кто пожелает. Действовал уведомительный принцип исследования и освоения космоса, как ближнего, так и дальнего. Мы считаем, что этот принцип себя изжил. Он привел нас к полной утрате контроля над всем, что происходит за пределами Земли. Настало время вернуть этот контроль. Мы предлагаем Совету принять решение о том, что отныне для основания нового поселения – на Марсе, Европе, Церере, либо же на планетах Края – надо будет иметь разрешение Галактической комиссии. И для прохождения Ворот – тоже.
Мартин Брокелен сел. И тут же, словно подброшенная пружиной, вскочила представительница Марса.
– Так вот чего вы хотите! – вскричала Жаклин Лара. – Вот для чего стращали нас пиратами и страшным доктором-злодеем! Вы хотите зажать развитие Системы и Края в тиски! Задушить их в своих казенных объятиях! Но учтите – у вас ничего не выйдет. Люди этого не потерпят. Вы хотите навести порядок – а получите всеобщее возмущение, хаос, бунт!
– Да, мы хотим навести порядок! – отвечала ей Ребекка Блум. – Хотим установить за пределами Земли такую же власть закона, какая царит и на нашей родной планете. Именно эта власть закона – власть разума, если хотите – обеспечила все успехи нашей цивилизации. Именно она позволила людям выйти в космос. Отрицать всякий контроль, как делаете вы – значит возвращаться в эпоху дикости. Зачем, во имя чего?
Варгас и Лара одновременно поднялись со своих мест, чтобы ответить председателю комитета. Однако их опередили.
– Позвольте мне сказать, – послышался голос известного философа Максима Путинцева. – Мне есть что ответить уважаемой госпоже Блум, и госпоже Сонг, и нашему вдвойне уважаемому председателю. Вы напрасно представляете поселенцев Марса и планет Края людьми, лишенными тормозов, врагами любого порядка. Да и этот доктор Вакано, возможно, не такой уж злодей, как можно подумать. Речь идет лишь о разном понимании порядка, о равновесии между свободой и безопасностью, между рекой жизни и берегами, в которых она течет. Госпожа Лара, господин Варгас и их единомышленники опасаются, что предлагаемые вами меры полностью остановят развитие Края, что стремление к полному контролю является такой же манией, как присущая пиратам кровожадность. Учтите, что полный порядок возможен лишь на кладбище…
– Хорошо, мы учтем это, господин Путинцев, – сказал Брокелен. – А сейчас я хотел бы перейти к делу и предложить вашему вниманию текст решения, которое должен принять Совет. Вот он, этот текст, на ваших экранах. Давайте примем его за основу, а затем будем обсуждать возможные поправки. Никто не возражает?
Да¸ деление произошло! Или не произошло? Черт, все расплывается!
Петр Вакано оторвался от микроскопа и протер слезящиеся глаза. При этом он с удивлением обнаружил, что в лаборатории темно, хоть глаз выколи. Это что же, уже ночь? Сколько же он просидел, не отрываясь от окуляров – три часа, четыре? Да нет, какие четыре – получается, что все шесть. Надо заканчивать. А то можно без глаз остаться. Да и позвоночник побаливает. Будет обидно превратиться в калеку в тот момент, когда твои подопечные делают такие успехи.
