Нега - страница 5

Таким образом, опоздав на приличное время, Ардабьева, представляющая собой худощавую скромную брюнеточку, приносит Кате свои извинения, чмокает её в губы и уходит с ней к кафе «Шоколадница», расположенное напротив зоопарка. Идти, от силы, минут пять. За этот короткий промежуток можно и посуду успеть помыть, и влюбиться, и от поцелуя опьянеть…

В результате, зайдя в то самое кафе и выбрав место в некурящем зале, они садятся за столик и делают заказ. «Мне блинчики с сёмгой, кофе свежезаваренный и всё, пожалуй», – говорит Вера. «А… а я пока ещё не определилась», – объясняет Катя, улыбнувшись после сказанных ею слов. Придерживаясь правил профессионального этикета, официант оставляет ей одно меню и, уточнив у Веры всё ли записано правильно, уходит.

Засим:

– Ну, рассказывай, как познакомились? – спрашивает Катя Ардабьеву.

– Андрей Грибов – известный адвокат, а, по совместительству, коллега и лучший друг моего брата – посоветовал мне позвонить одной гадалке, которую сам очень давно знает. Я обратилась к ней, и она сказала, когда я примерно встречу своего ненаглядного. Даже имя его назвала, представляешь, – отвечает подруга.

– Ничего себе, а как мне связаться с ней?

– Минутку, – Ардабьева достаёт бумажку с номером гадалки и пододвигает её Кате. – Держи. Позвонишь, скажешь, что от меня. Зовут Агафья. Живёт она, правда, далеко: посёлок «Виноградово».

– Благодарю, расстояние – не проблема.

– Пожалуйста. Слушай, ты меня пугаешь. Может всё-таки, расскажешь, наконец, что с тобой? (Слышится мелодия звонка).

– Да тошнит меня уже, Вер! От медвежьих услуг и всяких однообразий. Только и всего, – говорит Катя, вытаскивает из сумочки сотовый, а, посмотрев на его дисплей, строит плаксивую гримасу, фыркает, имитируя рукой лапу разъярённой кошки и, в грубой форме, отвечает на входящий вызов: Тебе чего?

– У тебя вообще совесть есть?.., – спрашивает её личный водитель и охранник в одном лице.

– Умоляю, не выноси мне мозг. Я встретилась с Верой. Приезжать за мной не нужно. Тебе всё понятно?

– Понятно, мне уволиться?

– Будь добр, просто отвали.

– Не могу: служба!

– Всё, Максим, я вешаю трубку.

– Кать!

– Что?!

– Где ты, дьявол тебя побери?!

– Пошёл на х*й! – выпаливает она, отключает сотовый и кидает его обратно в сумочку.

Глядя на состояние подруги, Вера убеждает её в срочной необходимости позвонить гадалке. И, поборов своё беспокойство, та так и делает.

Фактически, люди ругаются матом от безысходности, порой и не подозревая о его губительном воздействии на состояние нашей физической формы, влекущим за собой отчаяние, что заставляет нас материться чаще. Смешно сказать, но на женщинах сквернословие сказывается хуже, чем на мужчинах. Кроме разрушения, оно ещё вселяет в них гордыню. Подводя итоги, хочется напомнить некоторым сударыням, что мат не возбуждает, что высокомерие мешает оргазму, а гордость и гордыня – это небо и земля. Иметь чувство гордости – за себя, или за кого-то – далеко не грех. Гордость является достоянием, признанием, ценой. Гордыня же была и остаётся безнравственной себестоимостью…

Наконец, тётя Агафья поднимает трубку и, выслушав баловницу судьбы, записывает её на ближайший сеанс. В то же время, Грибов, находясь у ворожеи на сеансе, тихо спрашивает у неё:

– Не та ли это Катя, о какой Вы мне только что говорили?..

– Всё может быть, – отвечает она ему и договаривает Кате: – Если заблудишься – звони, я тебя сориентирую.