Я ответил тяжким вздохом и взялся за составление расписки.
– А в следующий раз как же?
– Будем надеяться, мнение на твой счёт уже сложилось. Действуй по прежнему шаблону.
Я отдал расписку и спросил:
– И в чём смысл?
Альберт Павлович только покачал головой.
– Меньше знаешь, крепче спишь, мой друг. Говорю же: лицом торговать ты пока ещё не обучен, запорешь нам всё дело, если до дела, конечно, всё же дойдёт.
– Вот как? – разозлился я. – А насчёт того, что негатива брать придётся, мне тоже знать не следовало? К чему секретность на пустом месте разводить было, скажите на милость? Он мне чуть голову не снёс!
– Тебе любой оператор голову мог снести!
– Ну с обычными я как-то привык бодаться. А с негативом сталкиваться не доводилось!
– Ну извини, – развёл руками куратор. – Подумать не мог, что это важно. Знал бы – предупредил.
Я решил этому заявлению поверить и задал давно волновавший вопрос:
– А как вообще негативу разрешили контракт с частниками заключить?
Альберт Павлович вздохнул.
– Да не был он сразу после инициации негативом.
– Проглядели, что ли?
– Сказано же: не был! Какое-то уникальное отклонение случилось, уже в ходе обучения начал с энергией в противофазе работать. Только не как ты – в резонансе, а постоянно. Такие дела.
– Ого!
– Вот тебе и ого. Сейчас хоть нормальные обследования провести сможем.
Я счёл за благо не интересоваться дальнейшей судьбой этого уникума, поднялся и уточнил:
– Тогда пойду?
– Иди, – отпустил меня Альберт Павлович. – В субботу после учёбы загляни. Деньги выдам, возможно, какие-то вводные поменяются.
Я попрощался и поспешил в лабораторный корпус. А там всё как вчера – лифт, проверка документов, раздевалка. Разве что сегодня меня на процедуры никто не сопровождал, лаборант просто написал на бумажном квитке какую-то цифровую белиберду.
Но белибердой этот код был только для непосвящённых, а мне и сбор трав кипятком залили, и в парную на этот раз за номером два направили.
– Кружку ставь на стол, простынку на крючок вешай, – распорядился банщик и перевернул песочные часы, одни из многих, выстроенных перед ним. – Ты седьмой. Скажи третьему, что у него время вышло.
Я вошёл в парную и на миг растерялся, поскольку всё помещение оказалось заполнено густым паром.
– Третий, на выход, – сказал я и принялся дышать медленно и неглубоко. И так же неспешно продвигаться вперёд.
И дело было даже не в том, что в густой завесе пара ничего было толком не видно, просто при любом мало-мальски резком движении кожу ощутимо обжигало, а вот стоило замереть на одном месте неподвижно, и становилось даже немного прохладно. Весь мокрым сделался с головы до ног в один момент.
Мимо кто-то прошёл на выход, а я обнаружил нишу в стене и устроился в ней на гладкой и тёплой мраморной плите. Мраморным здесь было всё кругом, и подумалось, что этот камень тоже привезли из окрестностей Эпицентра.
Минут десять я так и просидел, а потом от двери послышалось:
– Седьмой, время вышло!
Тогда покинул парилку, сполоснулся под душем, выпил принесённый с собой травяной настой.
– В первую процедурную проходи! – подсказал банщик. – Давай! Не тормози процесс!
В процедурной из всей мебели оказался один-единственный массажный стол и столь же одинокий стул. Восседавший на нём, словно на троне, крепкий мужичок в белом халате с закатанными рукавами оторвался от изучения моей медкарты и коротко бросил:
– На живот ложись.
