И поступил.
Просто не было альтернативы. Платить за учебу родители не могли. Остаться со скромным школьным аттестатом, когда одноклассники начнут пятилетний забег за дипломами, было стыдно и страшно. Что делать, если вдруг не поступит, совершенно непонятно. Оставался один выход – поступить. Не так уж редко страх поражения становится фундаментом достижений.
Учиться было просто, особенно если ничего не делать. Матвею запомнилось, как с первых дней преподаватели монотонно читали лекции и снисходительно разглядывали первокурсников на семинарах, с профессиональной точностью выявляя потенциальных оболтусов.
Разочарованный школьными результатами, Матвей решил в институте серьезно взяться за учебу и блистать на курсе исключительно пятерками.
И, действительно, сначала он учился. Дословно записывал лекции, расплачиваясь за это тем, что конспекты получались почти нечитаемыми. Готовился к семинарам, с трудом разбирая свой почерк. От и до выполнял домашние задания.
Порой приходилось брать тетради с конспектами у сокурсниц. Каким-то образом они умудрялись записать то же самое, что и он, но при этом понятно и разборчиво. Женщины умеют совершать маленькие бытовые подвиги.
Надолго его не хватило. Увы, в дополнение к аттестату Матвей вынес из школы еще и неумение и нежелание учиться, и этот скверный багаж стал первым препятствием на пути к новой мечте о красном дипломе, повышенной стипендии и славе лучшего студента курса.
Не добавляли рвения к учебе и скучные, неинтересные предметы, которые вылетали из головы сразу же после отметки в зачетке, и, главное, программа их курса, настолько устаревшая, что даже от учебников несло затхлостью.
А потом вообще стало не до учебы. Девушек на курсе было значительно больше, чем парней. Осмотревшись, Матвей мысленно разделил сокурсниц на три группы: обычные, симпатичные и красивые. Последних было немного, в основном преобладали симпатичные. Из них ему больше всех понравилась Оля.
Она была длинноволосой, пухленькой и веселой. Приветливо улыбалась Матвею, когда тот обращался к ней с каким-нибудь вопросом. Не протестовала, если Матвей садился рядом на лекциях. Вежливо посмеивалась его неуклюжим шуткам.
Как-то после занятий Матвей проводил ее до метро. И, ощущая, как дрожат и сжимаются внутренности, пригласил на свидание.
Они несколько раз встречались по вечерам. Матвей с удивлением обнаружил, что Оля не умеет целоваться, и начал лихо обучать ее первому подростковому таинству. Оля не догадывалась, что весь предыдущий опыт Матвея базировался всего на одном «гаражном» поцелуе. Обучение она приняла благосклонно, и даже с некоторой готовностью. Однако дальше дело не пошло. Руки Матвея, искавшие большего, сразу же непреклонно отстранялись. В эти неловкие моменты они как будто менялись местами, и Ольга казалась старше и опытнее его.
Матвей не останавливался, был терпелив и настойчив. Однако Оля оставалась верна себе. Его это не обижало. Напротив, ее неприступность казалась Матвею признаком правильной девушки. Неправильную Риту, которая полгода назад была для него бесстыдно доступна, он старался не вспоминать.
Но вдруг всё изменилось: их встречи неожиданно прекратились. Однажды Матвей увидел, как Оля идет за руку с их однокурсником, Егором. В юношеской системе координат это была бесспорная измена.
Матвей не стал объясняться с Олей и тем более драться с Егором. Драться он ненавидел с детства. А девушек на курсе было еще много. Обнадеженный низкой конкуренцией, Матвей просто перестал приглашать Олю на вечерние прогулки, а в институте вел себя так, словно они не были знакомы.
