– Сорок, – сказал Малькольм. Это было не предложение, а окончательное решение. – То есть всего по каких-то двадцать тысяч Потрошителю и мне. Кроме того, Майлз, мальчик мой, нам очень не хочется разочаровывать «Мечеть».
– Хорошо, – согласился адвокат. – Четверть в качестве задатка. Как обычно.
Оглянувшись по сторонам, он убедился, что поблизости нет никого, кроме туристов, и протянул второй конверт с наличными за последние два дня.
Широко улыбнувшись, Малькольм пересчитал деньги и показал их Потрошителю, поглощенному созерцанием белки, прыгающей рядом с урной.
– Как всегда, тебе будут нужны фотографии? – спросил Малькольм, убирая конверт в карман черной кожаной куртки.
Майлз кивнул.
– А что ты делаешь с этими «Полароидами», Майлз, мальчик мой? Занимаешься онанизмом, глядя на них?
Адвокат пропустил его вопрос мимо ушей.
– Малькольм, ты уверен, что вы справитесь?
Какое-то мгновение ему казалось, что он зашел слишком далеко. По лицу Малькольма рябью пробежали разнообразные чувства, словно порыв ветра потрепал флаг. К счастью для Майлза, громила-негр решил остановиться на веселье.
– О да-а, – протянул Малькольм, взглядом приглашая Потрошителя разделить его хорошее настроение. – Ваш мистер Курц уже покойник.
Лакаванна, городок, расположенный к югу от Буффало, как центр сталелитейной промышленности поднял лапки кверху еще за несколько лет до того, как Курца отправили в места не столь отдаленные. Сейчас, направляясь на юг по поднятой над землей скоростной автостраде, он чувствовал себя героем научно-фантастического фильма, оказавшимся на мертвой индустриальной планете. Под автострадой простирались заброшенные и пустые прокатные станы, заводы, склады из почерневшего кирпича, автостоянки, железнодорожные пути, ржавые вагоны, мертвые трубы и пустующие дома рабочих. По крайней мере, Курц надеялся, что в этих убогих лачугах, крытых рубероидом и стоящих вдоль темных улиц с выбитыми фонарями, уже никто не живет.
Съехав с автострады, Курц проехал несколько кварталов мимо хибар и дворов, обнесенных высокими заборами, и свернул к одному из заброшенных сталелитейных заводов. Висячий замок на воротах был отперт. Въехав во двор, Курц закрыл за собой тяжелые ворота и проехал до конца огромной автостоянки, построенной когда-то для шести или даже семи тысяч машин. Теперь на ней стояла лишь одна машина: ржавый старый «Форд»-пикап с жилым отсеком в задней части. Поставив «Бьюик» Арлены рядом, Курц по длинной, темной дорожке направился к главному цеху завода.
Широкие ворота были распахнуты настежь. Шаги Курца гулко разнеслись под высокими сводами. Он прошел мимо гор шлака, раскрытых зевов холодных печей, висящих над головой плавильных тиглей размером с дом, портальных кранов и лебедок, с которых давно было снято все хоть сколько-нибудь стоящее, и огромного количества других громадных ржавых конструкций, чье назначение он не мог определить. Единственными пятнами света были горящие кое-где бледные лампочки дежурного освещения.
Курц остановился под тем, что когда-то было главным центром управления, поднявшимся на тридцать футов над полом цеха. Сквозь грязные стекла, из которых состояли три стены огромной коробки, пробивался тусклый свет. Вышедший на железный балкон старик крикнул:
– Забирайся наверх!
Курц поднялся по стальной лестнице.
– Привет, Док! – сказал он, когда они прошли в неярко освещенный центр управления.
