Налюбовавшись вволю архитектурными шедеврами, мы более часа бродили по тенистым аллеям Сент-Джеймсского парка вдоль берега реки Темза, пока не наткнулись на симпатичное кафе с видом на эту водную лондонскую артерию. В конечном итоге, последняя нам понравилась намного больше, чем ланч, которым нас накормили. Он включал в себя блюдо, в котором в капустные листья затолкнули вяленый бекон, фасоль, тост из говядины и ещё что-то непонятное. После стакана, так себе заваренного, знаменитого английского чая, я понял, что вряд ли в Великобритании имеется в наличии национальная кухня, которую можно назвать английской. К тому же стоимость порции этого британского яства явно зашкаливала, что выражалась, уж не помню, в скольких фунтах стерлингов, а в израильских шекелях превышала полторы сотни. Похоже, что именно здесь была к месту поговорка «маслом каши не испортишь». Это я по поводу того дорогого бекона, который не испортил нам радостного впечатления от первой экскурсии по Лондону.
Во второй половине дня мы просто прогуливались по улице Пикадилли, название которой переводилось как «кружевной воротник», который, наверное, носили гулявшие здесь щеголи в конце семнадцатого века. Наши женщины с любопытством разглядывали витрины в многочисленных торговых пассажах до тех пор, пока мы не попали ещё на две, явно туристические, улицы Риджен стрит и Оксфорд стрит, где, как из-под земли, появились магазины со всеми мировыми брендами, начиная от одежды и обуви до безмерно дорогих детских игрушек. В этой связи мы задержались там, почти, на два часа. Сестрички, Мила и Слава, ничего не приобрели по вполне разумной причине – невероятной дороговизне сверхмодных, выставленных там, аксессуаров, по сравнению с которыми цена нашего ланча была сопоставима, разве что, со стоимостью котлеты в советской сельской чайной. В любом случае я не удержался от назидания, которое, не без сарказма выразил Саше словами:
– Вот что значит ходить по улицам европейской столицы, куда глаза глядят, без путеводителя.
Следующим утром после, уже почти привычного, континентального завтрака я объявил наступивший день, который ознаменовался, беспросветно затянувшимся, лондонским дождём, днём посещения музеев. На что Саша, вспомнив моё вчерашнее нравоучение и что сегодня – четверг, не очень вежливо заметил:
– В твоих устах, Семён это звучит, как название «рыбный день», которое в Советском Союзе знаменовало последний день рабочей недели.
Понятно, что формальная логика явно не усматривала прямой связи между музеем и рыбой. Но наша мобильная группа догадалась, что Саша, без всякого сомнения, намекал, что далеко не все любят питаться рыбными изделиями равно, как и восторгаться музейными реликвиями.
Но, прямо скажем, деваться ему было некуда. Никто же не был виноват, что Лондон был абсолютным мировым чемпионом по количеству музеев: их тут было всего около трёхсот. Когда я озвучил этот неоспоримый факт, мой свояк, чтобы не прослыть неисправимым невеждой, безнадёжно взмахнув рукой, чуть слышно произнёс:
– Ладно, Семён, твоя взяла. Будем потихоньку приобщаться к мировым ценностям.
Потихоньку не очень то и получилось, так как мне предстояло решить, какие из трёх сотен музеев достойны нашего посещения. Путеводитель, в который я заглянул, существенно облегчил мне поиск, сообщив, что только двенадцать из них являются бесплатными. На основе, не очень профессионального, внутреннего чутья я выбрал три музея, среди которых были: Британский музей (British Museum), Национальная галерея (National Gallery) и музей науки (Science Museum).
