Мелиссе Билли казался привлекательным, но она слышала от родителей странные вещи о Крикморах: что колдунья на полках в кухне хранит банки с крыльями летучих мышей, глазами ящериц и могильной землей; что вышивки, которая она делает, кажутся самыми сложными в мире потому, что ночною порой ей помогают их делать демоны; и что Билли, который очень похож на мать и совершенно непохож на отца, тоже заражен греховной кровью, бурлящей в его венах как красная трясина в ведьминой кастрюле. Но не смотря на то, правда это или нет, Билли нравился Мелиссе. Правда, она не могла позволить ему проводить ее до самого дома из-за страха, что родители увидят их вместе.
Они подошли к повороту, ведущему к дому Мелиссы.
– Ну, я пойду, – сказала Мелисса. – Пока!
Она двинулась по направлению к своему дому, держа в охапке учебники и отбиваясь от сорняков, которые цеплялись за подол ее платья.
– До свидания! – крикнул Билли ей вслед. – Спасибо за помощь! Он думал, что она не обернется, а когда она обернулась – с солнечной улыбкой – то почувствовал, что тает как вишневая конфетка. Небо сразу стало таким огромным и голубым, как подарочные подносы, которые Грэм сделал для своей мамы на день рожденья в прошлом месяце. Билли развернулся и направился через поле к своему дому. Обнаружив в кармане десятицентовик, он зашел в магазин, купил «Баттерфингер» и, жуя его, двинулся по шоссе. «Жених и невеста, жених и невеста!» Может быть, Мелисса могла бы быть его подружкой, неожиданно подумал он. Краска стыда залила его лицо, когда он вспомнил обложки журналов «Настоящая любовь», «Рассказы о любви» и «Молодой романтик». На этих обложках всегда изображались целующиеся люди, отвлекая его внимание в то время, когда он копался среди комиксов, лежащих на прилавке книжного магазина.
На него упала тень. Он поднял голову и увидел дом Букеров. Билли замер. Зеленый дом превратился в серый, краска отошла длинными полосами. Грязные белые ставни качались на поломанных петлях и не закрывали окон с разбитыми стеклами. Входная дверь осела, на ней было написано красными буквами «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ! НЕ ВХОДИТЬ!». Сорняки и лозы облепили стены дома и заполонили все пространство вокруг него. Билли показалось, что его коснулось мягкое, приглушенное дыхание бриза, и он вспомнил то печальной стихотворение, которое как-то раз читала в классе миссис Кулленс. В нем говорилось о доме, в котором никто не живет, и Билли понял, что если он сейчас же не унесет отсюда ноги, то почувствует в воздухе печаль.
Но он не двинулся с места. Он обещал папе еще тогда, в январе, сразу после случившегося, что он никогда близко не подойдет к этому дому, ни разу даже не остановится рядом с ним, как он сделал это сейчас. Он хранил свое обещание более трех месяцев, но проходя дважды в день по дороге в школу и из школы мимо дома Букеров, он обнаружил, что с каждым разом проходит на один-два шага ближе к нему. Стоя сейчас в тени дома, которая накрыла его как холодная простыня, он находился к нему ближе, чем когда-либо. Любопытство тянуло его подняться по ступеням на террасу. Он был уверен, что в доме находятся ждущие его тайны, что стоит ему войти и посмотреть на все самому, то все загадки, связанные с сумасшествием мистера Букера и убийством его семьи, разрешатся как по мановению волшебной палочки.
Мама пыталась объяснить ему о Смерти, о том, что Букеры «перенеслись» в другое место, и что Вилл, вероятно, тоже «перенесся», только никто не знает, где лежит его тело. Она говорила, что скорее всего он спит где-нибудь в лесу на кровати из зеленой травы и подушке из сухих листьев, а белые грибы растут вокруг него как тоненькие свечки, спасающие от темноты.
