Будущее показало, что он был наивным, как ребенок, и благодаря этой наивности допустил ряд крупных ошибок, которые повлияли на его жизнь в будущем.
* * *
Вот и приемная ректора университета профессора Бориса Мельникова. Здесь сразу улетучились романтические мечты и даже появилась дрожь в коленях.
Секретарша вошла в кабинет к профессору, чтобы передать просьбу принять молодого человека, очевидно студента-заочника, желающего посещать лекции на филологическом факультете, тут же вернулась и сказала:
– Сейчас, как только профессор освободится, загорится лампочка, и я проведу вас.
В приемной ректора больше никого не было – видимо, все вопросы решались непосредственно деканами на факультетах, – но было очень много звонков. Секретарша снимала трубку, выслушивала и кратко говорила: «Одну минутку, соединяю» или: «Перезвоните позже».
– Как вы думаете, разрешит ли мне профессор посещать отдельные лекции на филфаке или не разрешит? – спросил Витя, все более волнуясь.
Секретарь пожала плечами, а потом ответила весьма неопределенно:
– Возможно, разрешит. Это в его власти, хотя… он такой принципиальный.
– Это значит буквоед?
– Ну, не совсем так. Профессор и буквоед, да что вы! Разве это возможно? Просто он любит поступать согласно инструкции или согласно указаниям сверху. Если в инструкции сказано, что любой желающий может посещать лекции наряду со студентами, значит, он вам разрешит, если не сказано, не разрешит. Вот и все.
– Я боюсь, что в инструкции этого нет, – сказал Витя.
– Если вы в этом уверены, то тогда напрасно теряете время.
– Но я очень хочу. Я люблю литературу, я даже стихи сочиняю.
– А, все сочиняют по молодости, а потом это проходит с возрастом. Так было всегда. Даже очень богатые люди в Средние века от нечего делать кропали стихи и никогда не публиковали их. И только после их смерти, возможно столетия спустя, потомки, копаясь в бумагах, приходили от некоторых стихов в восторг и публиковали их. Проходите, – сказала секретарь, – чего уж теперь уходить?
В просторном кабинете во главе длинного стола в виде буквы «т», накрытого зеленым сукном, сидел мрачный умный старик высокого роста, с седой шевелюрой. Он на мгновение поднял глубоко посаженые глаза неопределенного цвета и показал рукой на кресло для посетителей.
Витя присел на самый краешек кресла, ожидая традиционного вопроса «Что вам нужно?» или «Слушаю вас». Но ректор вместо слов поднял голову, что означало «Можете говорить». Витя почувствовал резкий запах, который обычно выходит из заднего прохода, когда в животе скапливаются газы от переедания либо от пищи, несовместимой друг с другом. Скажем, съеденный огурец нельзя запивать свежим молоком и т. д.
Шмыгая носом, посетитель стал излагать свою просьбу, довольно путанно, с дрожью в голосе, и причины, которые его сюда привели. Но ректор понял его с полуслова. Он был опытным аппаратчиком, много лет проработавшим заведующим идеологическим отделом обкома партии, где и сочинил диссертацию на тему «Экскурсия Ленина по горам Швейцарии в обществе Надежды Константиновны». Это и позволило ему пересесть в кресло ректора университета, не такое мягкое и престижное, как в обкоме, но все же почетное, когда стало ясно, что на его место давно метит один из секретарей горкома партии.
