Неистовый Лимонов. Большой поход на Кремль - страница 2
– Читатели меня не поймут, если я не спрошу вас о роли нецензурных выражений в вашем творчестве.
– Мат – нормальное средство характеристики героев. Во всех языковых стихиях подобные революции произошли в 30-е годы. Вспомните хотя бы «Тропик Рака» Миллера. Нечто похожее ожидало бы и Россию, но советская власть со своим пуританизмом затормозила процесс. Мат – это колоссальное оживление языка.
– Значит ли это, что вы таким же образом оживляете и собственную разговорную речь?
– Нет, я вежливый человек, ко всем обращаюсь на «вы». Но если меня обматерят, я отвечаю тем же.
– Тем более удивительно, что вы решили нарушить табу и напечатать непечатное слово.
– Знаете, мне неоднократно предлагали издать «Эдичку» с многоточиями на месте матерных выражений. Я отказывался и рад, что сегодня удалось сломать барьер. Для меня мат – не самоцель. В большинстве моих книг вы не встретите ненормативной лексики. В «Эдичке» же показан человек в стесненных обстоятельствах, в глубоком кризисе, на дне жизни. Естественно, что он прибегает к крепким выражениям. И чтобы упредить возможные вопросы, повторю еще раз: не следует отождествлять меня с Эдичкой. Я не ругаюсь в обществе женщин, я не наркоман и не гомосексуалист. Я семейный человек. Последние 10 лет живу во Франции с женой Наталией Георгиевной Медведевой.
Свой среди чужих…
– Как вы устроились в Париже?
– Мы обосновались на крыше дома в старой части города, почти в центре. В мансарде, в очень небольшой квартирке общей площадью меньше 50 квадратов. Зато, знаете, наклонные потолки, как в кино. Обычно советские люди, попадая ко мне, разочаровываются. Они считают, что я должен иметь личный самолет, как Шолохов, или хотя бы дачу вроде переделкинских.
– Пишете вы ежедневно?
– Практически да. Обычно работаю по 5—6 часов. Писательство – единственный источник моих доходов.
– К Парижу привыкли?
– Да. И давно не замечаю его туристских красот и достопримечательностей, зато вижу те проблемы, которые недоступны взору простого советского человека. Я же сталкиваюсь со всем этим ежедневно. Поэтому мне странно наблюдать, как в России пренебрегают советами тех, кто постоянно обретается на Западе.
– А я как раз этому не удивлен. Логика проста: хитрец, живет в Париже, а нас уговаривает не ехать.
– Я никого не уговариваю, боже упаси. Я зло и насмешливо говорю: попробуйте выехать туда, кому вы там нужны?
– У вас двойное гражданство: вы ситуаен франсэ, но вот уже больше года, как вам вернули советский паспорт. Сегодня Союза нет. Присягнете России?
– Безусловно. Кому же еще?
– Но ведь вы наполовину украинец…
– Я человек русской культуры и патриот Великой России, коей Украина – неотъемлемая часть.
– Ваши родители живут в Харькове. Вы их навещаете?
– В прошлый приезд был. На этот раз пока нет.
– А они к вам в Париж ездили?
– Родители уже старые люди, отказываются. Живется моим старикам несладко, у отца капитанская пенсия, представляете? Раньше я переводил им гонорары за статьи, публиковавшиеся в Союзе, однако теперь на суверенную Украину и переводы не принимают.
Чужой среди своих
– Ваша последняя книга, написанная по впечатлениям от поездки в Союз в 89-м году, называется «Иностранец в родном городе». Вы действительно чувствуете себя здесь чужим?
– Я здесь не чужой. Мне предложили место политического обозревателя в «Советской России». Я хочу большего – участвовать в политическом процессе, заниматься политикой.