Неизбежно счастливы. Вкус к жизни: обрести и приумножить - страница 6

– Если тебя спросят, как ты учишься, что ответишь? – как-то поинтересовался дед Коля.

– Я отличница.

– Нет, это нескромно.

– Но если я правда отличница?

– Надо отвечать: «Спасибо, хорошо».

– А как люди узнают, что не просто хорошо, а отлично?

– Кому интересно, уточнит: «Сколько четверок?» И вот тут можно ответить: «Ни одной».

Став взрослее, я поняла, как же прав был дед. Задавая школьнику вопрос «Как ты учишься?», а взрослому – «Как дела?», люди обычно не ждут подробного отчета. Это ритуальные фразы, на которые и отвечать стоит лаконично и нейтрально. Неправильно говорить «Все ужасно», но неправильно и заявлять что-нибудь вроде «Лучше всех!», «Блестяще!», «Сам себе завидую!» Первые люди неприятны как токсичные нытики, а то и продуманные разводчики на жалость. Вторые отталкивают самовлюбленностью, могут показаться неискренними, стремящимися возвыситься над другими любой ценой.

Есть сейчас такой перегиб: «А я не стесняюсь своего успеха! Я им горжусь, и пусть все знают о моих достижениях!» Но зачем такие крайности? Можно уважать свои достижения и быть довольным собой, но при этом оставаться скромным.

Выходит, скромность – это выражение любви к людям. Ты ценишь, любишь и уважаешь себя, но, значит, ты априори чувствуешь это и по отношению к другим, если они не сделали чего-то, исключающего симпатии в их адрес. Ты ощущаешь себя равным им и не тянешь на себя одеяло. Например, если ты хорошо поешь, то в компании можешь блеснуть талантами, но не превращаешь вечеринку в собственный бенефис, навязчиво солируя или забивая своим «дивным волжским басом» голоса других.

Кстати, много уроков человечности можно почерпнуть в старых книгах по этикету. Недавно мне попала в руки такая, изданная в 1961 году. Там-то я и прочитала о правилах блистания талантами в компаниях. На мой взгляд, это именно о здоровой скромности. Не принижая свой талант, ты не «выламываешься», если тебя просят спеть. Ты охотно солируешь в куплетах, если видишь, что окружающим это нравится и они подхватывают только в припевах. Но ты не рвешься «на сцену», если никто не желает прослушать 15-минутное исполнение «Я встретил вас, и все былое…» со всеми повторами строк и распевами.

Итак, ты не принижаешь свой талант, но понимаешь, что и у других он тоже есть. И не перетягиваешь все внимание на себя, не давая другим раскрыться.

Я уже давно скромна не потому, что одергиваю себя, а потому, что мне правда неинтересно рассказывать о себе и своих делах. Мне интереснее послушать про чужие, получить новую пищу для размышлений, узнать новые стороны жизни. Поэтому на вопрос «Как дела?» я отвечаю: «Нормально»/«Неплохо»/«Хорошо». Но не скажу «Хреново» (так у меня не бывает) или «Великолепно»/«Блестяще» (даже если считаю, что это так). Зачем эти превосходные степени? Доволен своей жизнью – ну и здорово.

Первый талант, который я продемонстрировала в жизни, был рисовальный. Это были обычные каля-маля, через которые проходит каждый ребенок, но в семье была установка – примечать склонности и развивать дарования.

И вот в 7 лет меня отдали в изостудию. К тому времени интерес к рисованию у меня начал угасать. Одно дело – рисовать что-то свое фломастерами, и совсем другое – какой-нибудь скучный горшок с натуры простым карандашом. Я начала отлынивать. Но преподаватель, художник Аскольд Павлович Русин, создававший полотна о труде кораблестроителей завода «Красное Сормово», не принуждал рисовать и «преодолевать себя». Этот мягкий и чуткий человек говорил: