Леха покачал головой, глядя в пол.
– Сам подумай, мы…
– Ладно, – Паша поднялся, шагнул к двери. – Пошли, Олежка. Время позднее, завтра трудный денек.
– Подожди, Паша. Надо ему объяснить, что…
– Не надо ничего объяснять. Мы предложили, он отказался. Это его дело. Пошли, Олег. Хорош болтать.
Паша открыл дверь в прихожую, и звук включенного телевизора стал громче. Олег не двигался, переводя взгляд с Паши на Леху. Леха поднял голову и смотрел мимо Олега.
– Пошли, Олег, – Паша обернулся. – Не понимаю, чего уговаривать? Он что, мальчик маленький? Он сделал свой выбор, и больше не о чем разговаривать.
Олег шагнул к Паше, на пороге комнаты оглянулся.
– Ладно, я тебе завтра позвоню.
– Угу, – Леха кивнул.
– Пока.
– Пока.
5
Паша тихо сказал:
– Я тебе говорил уже, что этот Леха – лох натуральный.
Они шли домой по темным пустынным улицам частного сектора. Состояние у Олега было гнетущим.
– Завтра я с ним еще раз поговорю.
– Не вздумай, – Паша приостановился. – Даже если уломаем, толку от него уже не будет. Это тебе не на дискотеку за компанию сходить. Здесь надо на человека наезжать. Прижать его к стенке и быть готовым вцепиться ему в горло. Наш дружок на такое пойдет? Нет! И я не собираюсь делиться с ним «бабками» только потому, что он будет создавать толпу.
– Черт… Тогда нас всего трое.
Когда они подходили к дому Лехи и еще не знали, что друг откажется участвовать в предстоящем, Олег с сожалением заметил, что больше им никого не найти. Не было таких знакомых, кто мог стать партнером. Те несколько человек, кто был склонен к авантюре, были чем-нибудь заняты и вряд ли бы пошли на то, что еще неизвестно, принесет ли какие-то дивиденды. Другие либо работали, либо учились, с натяжкой вызывая образ тех, кто вымогает деньги, пусть даже восстанавливая этим справедливость.
Паша, который сам перебирал в памяти знакомых для пятой кандидатуры, сказал, что хватит и четверых.
И вот теперь не стало даже четвертого.
– Ладно, – сказал Паша. – Трое, так трое. Начнем, а там посмотрим.
– Надо найти хотя бы еще одного человека. Паша, получается, их больше, чем нас.
Минуту Паша молчал, потом чертыхнулся, едва не оступившись.
– Твою мать… Темень в этой Речице повсюду, кроме одного Бродвея. Чуть ногу не вывихнул.
– Паша, нас всего…
– Знаю, Олежка, знаю. Но вот что я тебе скажу. Все это фигня, трое нас, четверо или пятеро. Если будем стоять перед ними и мямлить, как лохи, ни хрена не получится даже целой толпой. Короче, завтра начинаем, а там видно будет. Все равно надо сначала узнать, не состоят ли они в какой-нибудь бригаде, и вообще есть ли у них серьезные подвязки.
– Я все-таки надеюсь, что Леха передумает.
– Да забудь ты про него. Чучело твой Леха, хочешь обижайся, хочешь – нет. Мы и так ему рассказали лишнее. Хватит. Знал бы, вообще ни слова ему не сказал.
Да, Леха и Паша не были друзьями, у них просто был общий друг, и потому приходилось проводить время вместе. Кажется, Паша в каком-то смысле оказался рад, что не придеться заниматься с Лехой чем-то вместе, что могло принести деньги. Похоже, несмотря на свою обычную откровенность, Паша раньше не говорил то, что на самом деле думает о Лехе.
Боялся испортить этим отношения с Олегом?
– Паша, он отказался от одного дела, но ведь дружба здесь ни при чем. Разве нет?
– Не волнуйся. Ходи к нему, общайся, но о деле – ничего не говорить. В этом смысле он – по боку. Или я не прав?
