Перед Кими появляются микрофоны, теперь он должен рассказать, что чувствует и чего ждёт от завтрашнего дня. Он краснеет и почесывает шею. На этот раз дело не в раздражительности, а в реальной физической боли – он страдает периодически обостряющимся атопическим дерматитом. Репортеры получают краткий комментарий о том, что Кими оптимистично настроен по поводу завтрашней гонки, хотя занос, едва различимый на замедленном повторе, стоил ему поула. Он дает только самую необходимую информацию, то есть почти ничего. Когда так мало вербальной информации, приходится читать язык тела. В переводе с этого языка выходит, что машина была довольно послушна и что на ней можно одержать победу. Если не будет неожиданностей. Вот только неожиданности – это как раз то, что чаще всего и происходит в этом виде спорта.
С трассы в отель мы едем в тишине. Завтра гонка. Вот она, причина, по которой мы пролетели десять тысяч километров и оказались здесь. Из-за происходящего в воскресенье Кими прибыл сюда во вторник. Он опускает голову на входе в отель и как можно быстрее направляется к лифту. Сейчас он даже не останавливается, подписывая протянутые кепки прямо на ходу. Восьмой этаж, третья дверь слева. Скорее туда. Душ, ужин. Звонок по скайпу в Швейцарию и общение с семьёй: Минтту, Робином и Рианной. Научился ли Робин новым словам?
В лобби-баре тихо. Три австралийца выглядят уставшими. На всю компанию только две пары открытых глаз. Этого хватает, чтобы заметить меня. Они хотят знать, что происходило на трассе, пока они участвовали в своей «гонке по барам». Что ж, рассказываю. В результате открывается и последняя пара глаз. Кими выиграет, они уверены в этом так же, как и в том, что завтра им всё-таки удастся выбраться на реальную гонку.
Обмениваюсь ещё парой фраз с этой троицей, потерявшей счёт времени. На ум приходит то время, когда в желтых СМИ с наслаждением писали о попойках Кими Райкконена, преувеличивая количество выпитого в разы. Сейчас за год Кими выпивает столько же, сколько эти фанаты из Австралии вылакали за выходные.
В воскресенье с утра уже жарко и влажно. В тени плюс тридцать шесть градусов, а в гоночном болиде в два раза жарче. Гараж наэлектризован шумом и суетой. Уже на прогревочном круге[19] машина Кими начинает терять мощность – десять парней в красном быстро снимают с неё обтекатель из углеволокна и закапываются в механизм с головой. До старта гонки остаются считаные минуты. Камера крупным планом выхватывает обеспокоенное лицо руководителя команды Маурицио Арривабене. Он пожимает плечами. Машину Кими закатывают в боксы, парни в красном расталкивают людей с пути – времени совсем не осталось. Вернее, оно остановилось. В эти минуты в воздухе витает огромное количество невидимых купюр, и они все будут потеряны, если причина поломки не будет найдена. Ее в итоге находят, но на починку не хватает времени. Кими выбирается из машины и, прямо в шлеме, уходит вглубь гаража.
Место рядом с Льюисом Хэмилтоном на стартовой решетке остается пустым. Впустую проделан путь на другой конец света. Ни одного метра не проехал. А ведь в 2003 году именно на этой трассе Кими выиграл свой первый в карьере Гран-при.
Причина была в шланге турбокомпрессора, но сегодня об этом не объявят – мы узнаем только завтра. Гонщик сделал все возможное, но безрезультатно. И теперь должен оставаться на рабочем месте. Должен смотреть, как другие будут гонять. Должен отвечать, когда журналисты спрашивают, каково это – не проехать ни метра. Должен сидеть на рабочем месте до самого конца, даже не имея возможности сделать свою работу.
