Неизвестный С. - страница 3

– А во что ещё он может превращаться?

– Я видел однажды, как он обратился в меч-кладенец. Но только ни к чему это мне – я же не воин, я – путешественник… Ведь и змеёй можно отпугнуть кого угодно…

Ракитан вернул чудо-вещицу на место.

– Кстати, если посох всё же пустит корни, то освободить его сможет только тот, кто по-настоящему стремится в путь-дорогу. Посох почувствует это и пойдёт вместе со своим хозяином куда угодно.

– Везёт же тебе, деда, на находки, – с завистью протянул Гриня.

Дед потрепал внука по волосам и улыбнулся, но улыбка, с которой он вернулся из этого путешествия, была полна грусти и усталости. Дальше Гриня затараторил о новостях племени, о том, как вновь победил на соревновании чаеделов и как его варенье опять было признано лучшим. Ракитан слушал и поглаживал заплечную сумку, с которой ни на мгновение не расставался. На вопросы о котомке старался отмолчаться или перевести разговор в другое русло и только к вечеру, будто что-то вспомнив, обронил не совсем понятное:

– Стоит только одним глазком заглянуть в котомку, как великий бездонный Внутрь глянет тебе в очи и утащит внутрь к себе… и всё, спета твоя песенка.

Больше Гриня ничего из деда не вытянул, а через некоторое время Ракитан вновь отправился в странствие, и мальчишке только и оставалось, что в очередной раз ждать его возвращения…

Однажды Наиушастый исчез аж на целый месяц, а когда вернулся, сгрёб внука в охапку и тут же побежал к варке.

– Я такое нашёл, Гринечка! Ты не поверишь, я такое нашёл!..

Гриня болтал ножками на весу и уже облизывался в предвкушении каких-нибудь нездешних лакомств, которыми дед всегда баловал его, возвращаясь домой. Они остановились около самой маленькой кастрюльки. Ракитан развёл огонь и торжественно обратился к внуку:

– Смотри! – он достал из сумы красный одуванчик. Гриня ахнул.

– Я сварю варенье из красных одуванчиков, и оно станет самым ярким из всех, что мы когда-либо варили!

Воодушевлённый остер принялся аккуратно раскладывать красные одуванчики в кастрюльке, затем добавил к ним обычных, белых. Волнение деда передалось Грине, и тот как заворожённый наблюдал за отточенными движениями деда. Вокруг уже собралось с десяток любопытных остеров, прибежавших на громкий голос Ракитана.

– Думаю, тут совсем не помешает немного пыльцы цветка Лакрицы Сладкоцветущей.

Дед обернулся вокруг себя, огляделся по сторонам, но пыльцы нигде не было.

– Вот же ж напасть! – дед махнул рукой и побежал к хижине. – Жди, малец, я мигом вернусь!

Гриня затаив дыхание смотрел в кастрюлю, внутри которой свершалось великое таинство – рождалось варенье. Его будет совсем мало, всего одна ложечка, но волшебный аромат уже распространился по всей округе.

– Вепрь! Вепрь! – вдруг донеслось до его ушей. – Бере-ги-и-ись! Сюда бежит вепрь!

Зелёные человечки бросились врассыпную. И Гриня вместе со всеми кинулся в укрытие, но уже через несколько шагов резко остановился: «А как же дедушкино варенье? Никто и никогда в жизни не пробовал ничего подобного, его нельзя оставлять какому-то дикому кабану!» Гриня собрал всю свою волю в кулак и заставил себя вернуться.

– Стой, Гриня! Ты что?! Там же вепрь! – кричали ему со всех сторон, но маленький остер, истинный внук своего знаменитого деда, был непреклонен и уже через мгновение нос к носу столкнулся с огромным клыкастым боровом.

– Прочь с моего пути! – прохрипело чудовище. Гриня почувствовал его зловонное дыхание. – Ты преградил мне дорогу к одуванчиковому варенью.