Игги, смутившись, убрал руку за спину, будто собирался отрубить ее, как только на него перестанут обращать внимание.
– Ты можешь вернуть Корвина? – обратился он к Мастерсону.
– Что ты так привязался к этому Корвину? – рявкнул он. – Друзья? Дружите! На одной станции находитесь как-никак! Он нашел себе занятие. А ты закончи свое дело. Тем более что замену Корвину я нашел.
Мастерсон отвернулся к чертежам, давая понять, что не хочет продолжать дальнейший разговор. Игги поспешил удалиться в тот угол комнаты, из которого он на время выполз, и сделать вид, что он неописуемо сильно занят, давя уязвленное эго тисками самобичевания.
– Ты даже не понимаешь, насколько это не равнозначная замена, – громко, чтобы быть услышанным, вздохнул Олег и направился к своему рабочему месту.
41.
С высоты наконечника антенны был отличнейший вид на бескрайнюю тайгу. Хартли, конечно, и раньше видел зеленые леса, ровным слоем покрывающие земную поверхность. Чего только стоила его родная деревушка под Эбботсфордом18, местом жизни и смерти любимого писателя детства Вальтера Скотта. Но чтобы они уходили вдаль за горизонт во все стороны, покрывая редкие холмы, сливаясь с небом – такого ему видеть не доводилось. До этого момента он никогда не видел такого плотного зеленого ковра, такого насыщенного перелива зеленых оттенков. При упоминании Сибири люди всегда представляют снег, суровых мужиков в ушанках и каторгу, но никто не говорил, что здесь так баснословно красиво и… жутковато.
– Не хотел бы я здесь заблудиться в одиночку, – крикнул он, прикрепляя страховочный трос к антенне.
Перед тем, как отсоединять антенну, нужно было снять усилители сигнала. Их было семь: находились на расстоянии одного метра друг от друга. Последний крепился сверху, как наконечник. С него-то и решено было начать, спускаясь вниз и снимая остальные по пути.
– Страшновато? – выкрикнул Корвин откуда-то снизу.
– Люди, когда заблудятся в лесу, стараются найти самую высокую точку и, забравшись на самый верх, хотя бы приблизительно понимают, куда им нужно топать. Налево. Направо. Прямо. Понимаешь, люди всегда ищут ориентир глазами. А здесь, – он снова окинул взглядом местность. – Здесь, если ты заберешься наверх, тебя ждет чувство неизбежного угнетения и разочарования. Это, как оказаться, в хлипкой резиновой лодке с тигром посреди Тихого океана19.
– Любишь ты преувеличивать…
– А ты преуменьшать.
Хартли выдернул штекер из усилителя и вытащил заранее подготовленный ключ из отверстия в рабочем ремне.
– Ты готов там? А то, знаешь, я ведь, как только откручу эту штуку, удержать ее не смогу…
Он посмотрел вниз.
Корвин был готов. Его тело плотно облегал кевлар, выкрашенный в черный и темно-синие цвета. Он попытался наклониться – удалось без проблем: кевларовая ткань изящно натянулась, но не издала и малейшего звука. Сел. Сделал мельницу руками. Махнул ногой. Другой ногой. Проблем вроде не возникало. Экзоскелет слушался его, как собственные тело. Он был второй кожей, вторыми мышцами, вторыми костями, сухожилиями и суставами.
– Ты похож на Бэтмэна, Алекс, – усмехнулся Хартли. – Костюмчик под стать. Не хватает только плаща, маски и голоса, как у тестостеронщика после ангины.
– Я здесь20, – проговорил Корвин нарочито очень низким и хриплым голосом.
Хартли, усмехнувшись, удовлетворенно кивнул и поднял вверх большой палец.
– Ну, прожектора с летучей мышью у меня нет, но мне бы понадобилась твоя помощь…
