С 1946 г. о «неолитической революции» написаны целые библиотеки исследований. Очень уж важная это проблема, появление земледелия и скотоводства, становление типа хозяйства, породившего цивилизацию.
Сам Гордон Чайлд полагал, что население в Европе сменилось полностью. С Переднего Востока пришли земледельческие народы, и не осталось тех, кто жил в Европе до них. Кто не был истреблен, кто не бежал в непригодные для жизни области Севера, тот прибился к победителям и быстро ассимилировался[19].
Если так, то индоевропейцы – это пришельцы с Переднего Востока. Там и надо искать их кеймцелле.
Так как думал Г. Чайлд, волей-неволей думали поколения археологов. Очень уж логично получается. Их не смущали даже особенности населения Северной Европы… Да и не хотели они думать об этих особенностях, чтобы не уподобляться отвратительным германским нацистам.
Раздавались и другие голоса. Еще в конце 1970 – начале 1980-х гг. А. Хойслер из ГДР доказывал автохтонность всей культуры Европы, от неолита до исторических народов. Он считал, что внимательный анализ показывает – нет оснований выводить любые культуры Европы неолита и бронзового века из завоеваний с Востока. «В Европе имело место непрерывное развитие культуры и населения вплоть до исторически засвидетельствованных индоевропейских культур и языков»[20].
Но кто его слушал, никому не известного Хойслера? Не ему идти против мирового авторитета Чайлда!
Думать по другому заставила наука, называемая палеогенетикой. Палеогенетика изучает родственные связи людей путем сравнения Y-хромосомных и митохондриальных ДРНК. Прелесть в том, что для этих исследований одинаково годятся и ныне живые организмы, и любые останки ископаемых.
Палеогенетика выявила крайне интересные вещи… Например, заставила совершенно по-новому взглянуть на заселение старушки Европы. Оказалось, население-то сменилось не полностью! И не везде! В Северной Европе, а точнее – к северу от Альп, смены населения почти не произошло.
Собственно, это и до 1980-х гг. было достаточно очевидно. Дело в том, что особенности населения Северной Европы – голубые глаза и светлые волосы – так называемые рецессивные признаки. При скрещивании голубоглазых и светловолосых с темноволосыми и темноглазыми побеждают доминантные признаки темноволосых. Если бы население Северной Европы сменилось пришельцами с Переднего Востока, жители Германии Скандинавии выглядели бы совсем иначе.
Юг и запад Европы – да, там население сменилось. А на севере и после «неолитической революции» продолжали жить потомки ее древнейшего населения.
У Ренфру есть потрясающая формула: «неолитизация Европы породила индоевропейцев»[21]. То есть коренному населению Европы пришлось волей-неволей перенимать новый тип хозяйства, земледелие и скотоводство. Возник язык – местный по корням, но отражающий новые реалии хозяйства и быта. Своего рода «ответ на вызов». Вынужденная мера.
Психологический этюд
Если Ренфру прав, то индоевропейский язык – это язык вызов. Язык – ответная агрессия. И тогда становится хотя бы частично понятен запал агрессии, концентрированной активности индоевропейских, арийских культур. В их происхождении уже изначально заложено: наших бьют!
Есть интересные исследования того, как реагируют культуры на пережитые кризисы. Есть интересное предположение, что если культура когда-то давно пережила кризис, то на все подобные кризисы она будет реагировать обостренно, и при том совершенно иррационально. Если когда-либо не хватало воды, и это стало серьезной проблемой – любая нехватка воды в дальнейшем будет вызывать массовую истерику. Ничто не угрожает арабам, живущим в США. Но даже, в третьем поколении родившиеся в США арабы стараются сделать запасы воды.
