– Это что же теперь, дядь, нам кабзда? – одетый в тулуп паренёк лет пятнадцати не сводил глаз с топтавшегося у саней мертвеца, привязанного к ним длинной верёвкой. Выглядел тот слишком уж жалко, и почему-то постоянно пытался прикрыться накинутым на него куском брезента.
Буквально час назад с кордона пришла весть об очередном инциденте. Но в этот раз дело не обошлось обычным прорывом. Вместо монстров к деревне вышло нечто иное.
Впервые, за всё время наблюдений за аномалией.
Парень промокнул шапкой взмокшее от волнения лицо и снова водрузил её на затылок.
– Ну почему же кабзда, Васёк? Всего лишь кадавр, ну или зомбак, по-вашему. Правда, странный какой-то, – поправил его егерь. – Еле поймали, чертяку. Втопил, как сайгак, вдоль просеки, когда нас увидел, и орёт, будто его розгами хлещат. Даром, что хромой какой-то. Мы с Макаром сначала думали на местного кого волк напал, а тут такое чудо расписное!
Егерь хохотнул и, сделав глоток из фляжки, крякнул.
– Ну не знаю. Некромантия же под запретом. За такие дела на месте обычно казнят. А если некров здесь нет, то зомбаку откуда взяться?
– Ты чего, учебников за пятый класс обчитался?! Кто, где, кого казнит? Скажи ещё ведьм сжигают! А ты сам, поди, не знаешь, откуда он мог взяться?! – усмехнулся егерь.
– Ну и откуда?
– Ты, Василий, даёшь! Из аномального леса. Хоть и последние двенадцать лет тихо было, но видно с Бастионом что-то не так.
– Так оттуда разве что зверятина вылезет, а это ж зомби. Только в книжках говорят, что они злые все, а не пуганные, как этот.
Егерь снова хохотнул.
– Ты ж буквы толком не знаешь, Васёк! Грамоте что ли обучился? Ааа! Понял. Мамка читала?
– Ну да, – смутился парень, – матушка и читала. Картинки сам смотрел.
Егерь облизнул губы.
– Ты это, мамке-то своей, Агафье Гавриловне, привет от меня передавай. От дяди Евграфа. Скажи, дядя Евграф через недельку в деревню заскочит, подарки привезёт. На пару деньков, стало быть. Баньку бы истопить.
– Передам, дядь.
Егерь вздохнул и посмотрел на деревенские огни. Он давно собирался рассказать мальцу, что тот ему и не чужой вовсе, но всё никак не решался. Не решится, видимо, и в этот раз.
– А про книжки забудь. Зомбак это. Так дед мой говорил. А ему его дед говорил. Ну ты понял. Когда-то их много было. Лет триста назад. И вот, похоже, опять.
В темноте зарычал мотор, и на освещённую факелом площадку выехал потрёпанный “Газ-53”. Развернувшись, он встал открытыми бортами к саням. Дверь распахнулась, и на потрескивающий от мороза снег спрыгнул невысокий тучный мужчина в добротной дублёнке.
– Доброй ночи, барин. Вы один?
– Доброй, мужики. Один, один. Ну-ка, разойдись, что это у нас тут? – барин взял у егеря факел и осветил укутанную в брезент фигуру. – Точно дохляк? Евграф?
Василий хмыкнул, но поймав суровый взгляд, осёкся.
– Простите, ваше благородие. Не подумал.
Барин, покачав головой, перевёл взгляд на Евграфа.
– Ну?
Егерь спрыгнул с саней и откинул с головы живого мертвеца кусок брезента. При виде обезображенного прикосновением смерти лица всех охватил ужас. Василий судорожно сглотнул.
– Точно, ваше благородие, только ведёт себя, как живой. Да, и одежда странная, в смысле – бабская. В наших местах так не ходят. Не Европы же. А ещё при нём дилдо было.
– Дык, может это баба и есть? Имею ввиду, была.
– Да нет! Вон же тутурик колом торчит. Я сразу проверил.
– Ну с этим ладно, а дилдо откуда? – барин с подозрением взглянул на Евграфа. – Пил что ли?
