– Но почему? Вы же сами неоднократно говорили, что игры Смерти не для меня.
– Так и есть, но я не хочу, чтобы кто-то из кадетов обидел тебя в следующие три года.
– Погодите. – Я нахмурилась, чувствуя подвох. – То есть вы не будете против, если я найду, как усмирить свой дар, и продолжу образование?
– Конечно! – воскликнул метаморф, чьи ресницы также побелели. – Военная академия столицы Треда славится своим образованием и его заоблачной ценой. Так почему бы за чужой счет не получить лучшее из возможного? Я уверен, ты успеешь до завершения срока, а потом просто утрешь кое-кому наглый крючковатый нос.
Несомненно, имелся в виду Тиши. И глядя на новоявленного альбиноса, усмехнулась.
– Хотите, чтобы род Дао-дво разорился, а грифон просчитался на мой счет?
– Очень хочу. Разорить не разорю, но хотя бы получу моральную компенсацию. – Он указал на свои абсолютно белые локоны, брови, ресницы и пробивающуюся белоснежную щетину. Подмигнул. – Имею право.
– Имеете, – согласилась с улыбкой и, сняв перчатку с руки, прикоснулась к локонам ощутимо вздрогнувшего Кворга. – Тамани Анти а-то Теи, – произнесла я. – И простая формула восстановления вернула моему наставнику прежнюю черноту, закрасив даже те три седые пряди, что были у него с самого нашего знакомства.
– Вот так лучше!
– Лучше? – Он схватился за сердце и покачнулся. – Я думал, что хуже седины быть ничего не может. А тут ты чуть не познакомила меня со смертью!
– Но не познакомила же. – Возмущенная, я так и застыла, держа в руках перчатку.
– Но и не предупредила! – парировал он и исчез. Без предупреждения, совершенно неожиданно, ведь ранее он так от меня не уходил.
– Наставник? – тихо позвала я. – Октован?
– Да, ждежь я, – прожужжал подлетевший ко мне шмель. Маленький, полосатый, хорошенький, а голос деловой.
– Жнажит так, для опытов тебе нужжен метаморж, в крайнем жлужае жжж оборожень. В жамом крайнем! – повторил он, акцентируя мое внимание. – На Гера не ражжитывай, пожле вжего перенеженного он не жоглажижя ни на жто.
– А кто согласится, будучи в светлой памяти и крепком здравии? – тихо вздохнула я. – Многоликий сказал, что он все-все на собственной шкуре прочувствовал…
– Вот! – протянул довольный шмель. – Вот ж этого и нажни.
– В смысле с Герберта Дао-дво?
– В жмыжле ж боли! Вже, я полетел. Береги жебя… – прожужжал он и исчез в кроне высоких деревьев.
И я осталась в одиночестве посреди незнакомого сада, правда, в тишине и покое пробыла совсем недолго. На полянку перед кустами цветущего шиповника неожиданно выскочили две здоровые рыси, мощные, хищные, с бронзовым отливом шкур. Принюхиваясь, они обошли по кругу место, где только что стоял ведьмак, и, не найдя никаких его следов, раздраженно обернулись друг к другу.
– Упустили!
Метаморфы! И непонятно, это охрана или жильцы? В любом случае я не горела желанием попадаться им на глаза, мне хватило агрессивного рыжего. Предусмотрительно отступила за дерево и, опустив тяжелую сумочку на траву, затаилась. А действо на фоне колючих кустов набирало обороты.
– Как не упустить, ты же полчаса перевоплощался, – ехидно бросила ему вторая, вернее второй, голос крупного представителя кошачьих также был мужским и не менее сердитым.
– Зато я в силах отличить запах ведьмака от мышки-полевки! – ответил первый.
– Но это не помешало тебе блуждать по саду вместе со мной, – парировал второй.
– Конечно. Я присматривал за тобой. У тебя же страдает не только нюх, но и слух… Вдруг кто подкрадется, зашибет.
