Шея ныла. Спина едва согнулась, когда я всё-таки приподнялась, не решаясь встать полностью, и уселась на корточки. Голова отозвалась тупой болью. Сапог — почему-то в единственном экземпляре, — соскочил с ноги, заставив меня пошатнуться.
Что за чертовщина? Где я, грешный суслик?
Оттолкнув сапог, я встаю во весь рост.
Комната мне смутно знакома. Понятия не имею, где я, но, как и с ёлкой — где-то я её видела.
Красивый интерьер в этно стиле, высокая наряженная ель, многочисленные книжные полки, стеллаж для книг, настоящий, на первый взгляд, камин, работающая гирлянда, протянутая по всему дому, разномастные коробки с подарками под ёлкой…
"Новый год!" — уверенно думается мне, делая выводы исключительно увиденному.
Всё же внутри ничего не откликается.
Плевать, где я, здесь должен быть водопровод!
Иду в дверной проём, задевая головой подвешенную гирлянду. Не обращаю на это внимания. Это сейчас не главное.
Поиски кухни несколько затягивались. Я отыскала целый кинозал, три спальни и, наконец-то, ванную комнату.
— Слава богу, — с моих губ срывается хриплый шёпот, пока я с активностью зомби плетусь к белоснежной раковине.
Вот вообще неважно, что там за вода. Лишь бы не вино!
Вино… Что-то всплывает в памяти: какой-то звон и громкий смех, оглушающий мужской голос, на фоне которого что-то стучит или гудит…
Гоню от себя эти обрывки. Открываю кран и упираюсь руками в раковину. Передо мной большое и что немаловажно чистое зеркало в красивой деревянной раме. Я кошу глаза куда угодно, лишь бы не встречаться с собственным взглядом.
...но встретиться пришлось.
Признаться, я ожидала худшего.
— Ну, это уже хороший знак.
Подмигнув довольно симпатичной девушке в зеркале, я перебрасываю тёмно-русые волосы за спину и склоняюсь над мощной струёй воды. Пью долго. Жадно. Даже не чувствуя вкуса, мечтаю об утолении жажды, что никак не наступает.
Так, надо дать себе время подышать.
Не выключаю кран. Выпрямляюсь, встречаясь с голубо-зелёными глазами в отражении. На мне белый топ от довольно своеобразного брючного костюма. Рукава слишком широкие, завязки на груди. Брюки не лучше. Широченные штаны такого же цвета, болтающиеся чуть ниже талии. Плотная ткань оттягивает пояс, отчего он топорщится.
— И куда я такая красивая попала? — выдыхаю, не утратив здорового сарказма.
Слева небольшое окно, в котором виден угол то ли ещё какого-то дома, то ли строения на земельном участке. Справа белая занавеска с принтом палочек корицы. Должно быть, за ней ванная.
— Ничего же непонятно. — бурчу, вновь склоняясь к крану.
На этот раз я более осторожна. Пью воду из пригоршни, не давясь и не захлёбываясь ею. Во всяком случае так было, пока занавеска с корицей не пришла в движение и оттуда не выглянула чья-то стопа.
Подавилась-таки.
— Выходи! — воинственно рычу, а сама выискиваю взглядом, чем бы огреть скрывающегося за занавеской. — Немедленно выходи! Я знаю, что ты там! — решаю, что слова недостаточно точно подобраны, и уточняю. — Я знаю, что ты за занавеской!
— Да тресни ты ему уже, — доносится тихий голос, — И дай поспать…
Я знаю этот голос! Это Кристина!
Резким движением отдёргиваю занавеску в сторону. Видимо, не рассчитывая силы, потому что крепление падает вниз с чудовищным грохотом.
— Ты совсем уже? — визжит Крис, которой тоже прилетело от рухнувшей шаткой конструкции. — Ленка, — вскакивает, глядя на меня широко распахнутыми глазами, и грозит мне пальцем, — Ополоумела?
