Нексус - страница 11

Но Итан услышал окрик Верити:

– Если вы выживете, куда отправитесь?

Никто не успел ответить, и он позволил своему голосу уладить это, не выдавая ничего важного.

– Кто знает, где мы окажемся? – услышал он себя.

И только когда Чизара захлопнула за ними следующую электронную дверь и они побежали по коридору, Итан осознал кое-что ужасное: голос ни капли не соврал. Теперь на них будут охотиться все федеральные власти.

И куда, черт побери, они бегут?

Клип увидела себя в дюжине прицелов, направленных ей в грудь.

Глаза наблюдателей в сторожевых башнях по периметру, глаза присевших за автомобилями копов с пушками. Некоторые уверенно стояли на виду, целясь в пять одиноких фигур, ничем не защищенных и безоружных. В планах тюрьмы эта бетонированная площадь называлась Запретной зоной – барьер, худший, чем любая стена, смертоносная территория.

Одно слово приказа – и все зерои умрут.

– На землю, живо! – крикнул голос, едва слышный за воем сирен. – Ни шагу!

Клип лихорадочно соображала. Они могут выжить под дулами охранников на вышках – Авария уже поковырялась в оптике снайперских винтовок. Но благодаря кнопке бдительности Фана приперлись еще десятки копов.

План провалился. Она завела зероев прямиком в ловушку. Пора забыть, как подло Нэт поступил с Чизарой.

– Есть идеи, Вожак?

– Я не Вожак. – Он взял ее за руку. – Зови меня Ничто.

Эти слова не имели смысла, но они задели в ней что-то. Внезапно в груди разверзлась дыра. Затем Чизара взяла ее за другую руку – и началось. От Нэта в нее хлынула пустота, пронеслась через них всех. Страх поблек, став несущественным. Бетонированное пространство вокруг них вдруг превратилось в пустоту, сигналы сирен стали глухим эхом.

И глаза, смотревшие на зероев со смертоносным вниманием, исчезли. Ничего не было видно. Ничто…

– Что это? – Собственный голос казался далеким. – Где мы?

– Это моя настоящая сила, – ответил Нэт. – Я всегда был Анонимусом наоборот.

– Что значит аноним… – Говорить вдруг стало больно. Случайное воспоминание пронзило сердце. Красная кожаная куртка.

– Я нашел эту силу в чувстве вины, – сказал Нэт. – В своем стыде.

– Тебе стыдно, что ты говнюк? – спросила Чизара.

– Мне правда жаль, что я причинил тебе боль. – Он повернулся к Клип. – Они все еще смотрят на нас?

Она пронеслась своим зрением по глазам вокруг.

– Нет. Но что это?

– Это тоже я, только наоборот. Может, пойдем? – Нэт говорил как кто-то другой. Кто-то неуверенный в себе, никогда в жизни не отдававший приказов.

– Идемте, все, – настойчиво сказала Клип.

Все пятеро пошли вперед, цепляясь друг за друга в пустоте. Перескочив в зрение Итана, Клип увидела вверху вышки со снайперами, ищущими цель на бетонной площадке.

Чизара послушно скользила взглядом по земле, выхватив трещину в бетоне, сквозь которую пробивалась травинка. Эта картина пробудила у Клип другое воспоминание – маленькое зеленое растение, укоренившееся в разбитом камне. Что-то было у нее на запястье – фантомный браслет. На подушечках пальцев пульсировала память о шрифте Брайля…

Т.

И снова та же боль – фигура, выбитая на сердце. У нее перехватило дыхание.

Это сделал Нэт? Страдание было побочным эффектом невидимости?

– Я с трудом нас ощущаю, – пробормотала Келси. – Как будто мы во сне.

– Продолжайте идти, – ответил Нэт.

В тюрьме все еще звучала сирена, вдали бегали и выкрикивали приказы полицейские, но никто не обращал внимания на них пятерых. Когда они добрались до высокого забора, огораживающего тюремный двор, рука Чизары слегка дернулась в руке Клип, и механизм ворот загудел, оживая.