К вечеру в салоне собралось три претендентки на должность администратора и с десяток «массажисток». На общем фоне выгодно выделялась тоненькая негритяночка, маленькая и изящная, как дорогая куколка.
Девушки курили, чаевничали, делились впечатлениями. В 11 вечера приехало руководство. После собеседования Наталью вызвали в коридор и сказали: «Вы нам не подходите». Она разочарованно вздохнула: «Почему?» – «Без комментариев. Не подходите – и всё».
Не прошла фейс-контроль.
На другой день она купила «Вакансию» и наткнулась на объявление: «Трудоустройство в Италии».
Она поехала в агентство, посидела на семинаре и подписала договор, ни секунды не колеблясь. В этот день собирали группу на сентябрь. Пока суд да дело, выяснилось, что есть место в автобусе, отправляющемся через 2 недели.
Она всегда мечтала пожить в другой стране. В Америке. Или в Греции.
Она была за границей и в этом году – в старой доброй Финляндии. Только ленивый не катается из Северной столицы в страну Суоми на шопинг или просто под настроение. Наталья каталась под настроение, бродила по берегу Саймы в Лаппеенранте, вздыхала у водопада Иматры, остро жалея все разбитые сердца в мире, отдыхала мозгами в Хамене. Хамена, с невысокими аккуратными домиками, неширокими улочками, засаженными высокими тополями, напоминала ей Гатчину, город детства. Сейчас в Гатчине мало чего осталось от детских впечатлений, разве что – в снах, а в действительности – разорённый Дворцовый парк, снесённые старые дома, вырубленные сирени… Кому это всё мешало?
Так что, загранпаспорт и виза у неё были в порядке, и она согласилась уехать через 14 дней.
Вечером написала об этом милому другу. Он ответил, что он в шоке. Он написал, что хочет, чтобы у неё ничего не получилось. Она написала, что это – нечестно. Она все равно хотела уехать, они все равно собирались расстаться – все идет по плану, она лишь чуть ускорила события. Он написал, что она, наверное, права, но он не хочет, чтобы она уезжала. Она написала, что хочет уехать, а он просто обязан пожелать ей удачи. Он написал, что желает удачи, но надеется, что она останется. Она написала, что не останется, но вернётся. Он написал, что Италия – другая планета. Она написала… Он написал… Агония.
В агентстве Наталье дали ксерокопию брошюры «Итальянская кухня» и распечатку из 200, самых необходимых на первое время, слов и выражений, которые следовало срочно выучить.
По брошюре велели активно практиковаться, чтобы набить руку и проникнуться спецификой забугорной пищи.
Пачку грязно-серых страниц Наталья запихнула в чемодан, не прочитав ни строчки.
Учить тоже ничего не стала. Две недели прощалась с Питером, болталась по гостям, прокатилась в Финляндию и выпила столько водки, абсента, вина и пива, что испугалась, что в Италию приедет законченной алкоголичкой.
Друзья и подруги прощались с ней так, словно она умерла или была при смерти. Родным и близким о своём отъезде она ни словом не обмолвилась.
В назначенный день Наталья заявилась в агентство, едва не опоздав. Кроме неё, в офисе сидели семь женщин, при огромных чемоданах и объемных сумках. Они что-то выясняли, озабоченно сравнивали словари и разговорники. Наталья блаженно улыбалась, даже не пытаясь отойти от сладких воспоминаний. Они с любимым сказали друг другу «До встречи!» всего лишь несколько часов назад. «До встречи!», а не «Прощай!» – как планировали когда-то зимой. И это «До встречи!» выбило из её непутевой головы оставшиеся мозги.
