Больше нет жара, нет жажды и боли. Он почувствовал, как его опускают. Всё те же руки придерживают его голову. Он с трудом разлепляет опухшие глаза в надежде увидеть своего спасителя. Но видит лишь мрак, черный мрак, словно сама тьма собралась со всей вселенной и снизошла к нему. Может все же это конец?
Нел снова откидывает назад голову и закрывает глаза. Ощущения постепенно возвращаются к нему. Он чувствует, как этот кто-то достает нож и режет свою ладонь. Зачем? Зачем он это делает? Нел не может понять, его объяла жарким огнем боль.
Кровь… Кровь касается его губ. Отец… это немыслимо. Он ощущает, как кровь льется в его разомкнутые, пересохшие губы, как она движется внутри его плоти, стремится к сердцу, смешивается в его жилах с его кровью. Как это не выносимо, как это трудно и как… прекрасно.
О, ему не напиться, не остановится. Он вечно ощущал бы, как незнакомая сила сливается с его существом, пронзает каждую частицу его плоти, наполняет неведомой энергией…
***
Этот жар никогда не оставит его. Он весь горит. Кожа совсем чужая, он хочет снять ее, и дать телу дышать. Спасает только ткань, мягкая, прохладная. Да еще и ветер… Откуда этот ветер? О, Мир, где он вообще находится и как оказался здесь?
Нел с трудом перевел взгляд. Рядом с ним, скрестив ноги сидел лангоритянин. Необычно худой… Доминик. Он вырезал что-то ножом из дерева. Кажется это нож Нелисара, и ножны на полу его. А в изголовье стоит миска с водой.
– Доминик, – голос не слушается, вместо уверенного тона, он еле шепчет, – воды…
Доминик вскочил на ноги. Он проворно достал откуда-то кувшин с водой и помог Нелу сесть на его постели, подставив под спину свое плечо. Прохладная вода коснулась его губ, но вместо облегчения, горло Нела пронзила боль, словно сотня маленьких кинжалов вонзились в него. Он не выдержал, оттолкнул кувшин, облившись водой и захлебнулся кашлем. Доминик вскочил, спешно отставлять кувшин и не отрывая широко открытых глаз от Нелисара.
Боль накрыла Нела с такой силой, что ему казалось, она разорвет его. Он скатился на прохладный пол и встав на четвереньки попытался откашляться. Руки, как же болят руки. Нел бросил на них взгляд. Его ладони были испещрены множеством мелких порезов, словно он сжимал в них осколки стекла. Его начал душить приступ дикого спазма, он почувствовал, как в горле что-то надрывно лопается, в голове нарастает дикий шум, словно сосуды в ней сейчас разорвутся. К кашлю примешивается кровь. Все его тело сжала сильная судорога и ему показалось, что он выплюнет собственные легкие.
Заботливые руки убрали от лица волосы и ко лбу прижали холодный компресс. Стало легче, но незначительно. Сквозь шум в ушах и боль, до Нелисара долетал голос Дома, в котором звучали панические нотки.
– Не прикасайтесь к нему! – кричал кому-то яростный и одновременно растерянный голос.
– Его нужно уложить и успокоить, иначе он навредить сам себе, – говорил кто-то невидимый.
– Нет!
Кто-то приобнял его за плечи и чуть потянул за собой. О, Мир, зачем они трогают его, зачем они прикасаются к его горящей огнем коже? Зачем они устроили ему эту пытку?
– Не прикасайся к нему! – прорычал совсем рядом голос Доминика.
Даже сквозь кошмар происходящий с Нелом он ощутил всю силу вложенную в эти слова. И кто-то невидимый, очевидно тоже, потому что незнакомые руки тут же исчезли. Они говорили что-то ещё, но разум Нела окончательно помутился от боли и он больше ничего не мог разобрать. Но руки Доминика снова придержали его волосы и это снова принесло облегчение.
