- Что ты слышал? - спрашиваю я, с бешено колотящимся сердцем.
- Да, разное. Кто-то болтает, что Самира сбежала из дома, а другие говорят, что ее вывезли на лечение заграницу. Что с ней? Надеюсь, ничего серьезного?
- Нет, она поправится, - говорю я.
Не могу сказать правду о ней даже ему. Это прямое предательство семьи. Пусть будет так, как сказал дядя. Неизвестно, как отреагирует Мурад, когда поймет, что я выхожу за другого.
- А больше ты ничего не слышал? - затаив дыхание, спрашиваю я.
Возникает длинная пауза. Он ничего не говорит.
- Мурад?
- Ерунда какая-то, не обращай внимания, - усмехается мужчина.
Он явно слышал и о свадьбе. Просто не верит, что я так поступлю с ним.
«Боже, как же больно!»
- Это правда, - выпаливаю я, крепко зажмурившись и чувствуя, как текут слезы из-под век.
Мурад бросает трубку.
Я паникую, пытаясь перезвонить, но секундой позже раздается видео-звонок. Быстро вытираю слезы, прежде чем ответить. С экрана телефона на меня смотрит родное, заросшее многодневной щетиной, усталое лицо. Брови нахмурены, а в ореховых глазах плещется тревога.
- Объяснись, - требует он, и я снова не могу сдержать слез.
- Меня никто не спрашивал, Мурад! - взволнованно тараторю я, всхлипывая. - Они все решили! Я выхожу замуж вместо Миры, потому что она не может. Булатовы не хотят отменять свадьбу.
- Они не могут тебя заставить! - злится он. - Лейла, ты ведь сказала, что не согласна?
- Конечно, сказала! Но папа отречется от меня, если я ослушаюсь. Я не смогу жить вдали от своей семьи, Мурад! Прости меня!
- Это только слова, - цедит он. - Они позлятся и простят тебя. Я заберу тебя сегодня же и мы поженимся. Через несколько месяцев твой отец смирится.
Это то, чего я хочу больше всего на свете. Но я не могу думать только о себе.
- Даже если папа оттает, дядя Анвар все равно не простит и не позволит другим со мной видеться, - пытаюсь объяснить ему. - Ты не знаешь всех обстоятельств. Я не могу поступить так со своей семьей, Мурад. Я очень тебя люблю, правда! Но они не выдержат такой удар.
- А ты выдержишь!? - несдержанно кричит он. - Если они не думают о твоем счастье, то почему ты о них беспокоишься? Не дури, Лейла! Я приеду в течение часа. Выходи. Дядя моего друга поженит нас сегодня же. Прошу тебя.
Я качаю головой, рыдая от боли. Изображение на экране расплывается из-за слез, но я слышу, как он приглушенно ругается, чего никогда себе не позволял при мне.
- Забудь меня, - вытирая глаза, чтобы в последний раз увидеть его лицо, прошу я.
Отчаянные слезы в родных глазах разрывают мне сердце. Мужчины ведь не показывают своей боли. То, что он так открыт перед мной, убивает. Мурад положил свою гордость у моих ног, а я так жестоко его отвергаю.
- Не делай этого, Лейла! - умоляет он.
- Я должна, - шепчу я. - Прости.
Он снова начинает злиться. Слезы исчезают, а выражение лица становится решительным.
- Я еду к тебе, Лейла, - твердо говорит мужчина. - Если понадобится, простою у ваших ворот всю ночь, но без тебя не уеду.
- Ты опозоришь меня! - ужасаюсь я. - Мурад, не делай этого, пожалуйста! Все равно ничего уже не изменить.
- Ложь! Ты можешь все изменить, приняв правильное решение. Я жду тебя, Лейла. Просто выходи.
Он завершает звонок, не дав возможности ответить. Мне приходится включить воду, чтобы заглушись свои рыдания, потому что боль внутри такая сильная, что остановиться невозможно.
