- Интересно, что в тебе, кроме денег, нашла Майя? Ты же обыкновенное хамло, раздувающееся от собственной, дутой, значимости – выплевываю я, в лоснящееся, толстое лицо. – Не смей даже в разговоре касаться моей женщины. Майя – твоя, вот над ней и глумись, но мою не трожь.
- Ты, берега то, не путай. Я, ведь, при желании, в порошок тебя сотру. Посмотрим, через какое время шалава твоя слиняет, когда финансовый ручеек перекроется. Ты сейчас от меня зависишь. Это в детстве ты меня игнорил, а сейчас кишка у тебя тонка – говорит Олег, уставившись на меня заледеневшими, как водка в бутылке, прозрачными глазами.- Пойду я Паша, дела у меня нарисовались,- говорит он вернувшемуся Павлу.- Срочные. А ты Толя, подумай, надо ли тебе ругаться со мной. Стоит ли, оно того? И на шутки, реагируй спокойнее. На первый раз, я, конечно, прощу тебе твои, неосмысленные претензии. Я человек великодушный, да и обидеть меня трудно. Но, это мое последнее тебе предупреждение.
- Не нужно, Толя, не ругайся с ним – говорит Павел. Он вертит в руках граненые стаканы, задумчиво, уставившись на закрытую дверь.
Водку мы пьем молча, в гробовой тишине, нарушаемой, лишь звоном бокалов. Я знаю, Олег не простит мне сегодняшнего разговора, мстительность и изощренность этого человека безграничны. И Паша это знает, поэтому нервничает.
- Я его не приглашал – говорит он, словно оправдываясь.
- Ладно, Паша, подойдем к переправе, будем думать, как переправляться.
- Нет, не ладно. Ты когда в последний раз отдыхал? Олег прав, эта любовь твоя, с ума тебя свела, разума лишила. Любишь – люби, но себя не теряй. Софья твоя, не полюбит тебя никогда. Бабы сильных мужиков любят, а не тряпки, об которые ноги можно вытирать. – Паша, не нужно. Ты же знаешь, кого я выберу, если встанет вопрос. Я не хочу этого. Вы мне родные, но она моя жизнь. – Дурак ты, Анатолий. В конце – концов, ты ни с чем останешься, при таком подходе. Будем считать, что я не слышал, произнесенных тобой глупостей, и не обиделся, потому что, на дураков не обижаются. Но, думаешь ты не головой сейчас – одним глотком, допив водку из стакана, заканчивает Павел.
- Я устал, Паша. Даю, а в замен не получаю, того что хочу. Мне мало физической близости, я желаю владеть ее душой. Но, пока, только у Софьи бессрочный контракт на мои душу и сердце.
- Мне жалко тебя, Анатоль. Ты свои грабли, похоже. с собой носишь. И когда приспичит тебе, наступаешь на них. С Олегом не ругайся. Он злопамятный и мстительный. Это сочетание, я тебе скажу, убойная вещь. Всегда камень за пазухой держит.
- Не понимаю, почему он ко мне так неровно дышит. Что я ему сделал? Да и не игнорировали мы его, во всех наших вылазках он участвовал. Почему так, Паша? Почему люди видят и помнят только плохое, какие - то свои чувства, которые нереальны. А они их пестуют, раздувают в лютые, отравляющие мозг и душу обиды.
- Потому, что Толя, эти чувства посильнее радости будут. Тот же Олег, он ведь завидует тебе всю жизнь, – вздохнув говорит Паша, опрокидывая в себя водку,- ты же всегда большим уважением пользовался, девчонки тебя любили, деньги раньше всех, умом своим зарабатывать начал, а не “шестерил” как Олежек, не унижался. Да, и он другим был раньше. Вот только, с деньгами легко быть сильным, самый простой путь. Он и сейчас тебе завидует, по инерции. Ты думаешь ему Майка, так уж нужна. Нет, тут как в песочнице, кто отобрал игрушку, тот и сильнее. Мачо – мен.
