— Рад, что ты это понимаешь.
— Понимаю… — протягиваю ему руку. В конце концов, нормальный парень. Попал просто под горячую руку, а точнее, каток моей борзоты. — Мир?
— Давай, — пожимает в ответ. — Не залетай больше.
Климов поднимается на ноги.
— А где тачка?
— На штрафстоянке, — пожимает он плечами. — Девка твоя домой ушла.
— Хрен с ней, — отмахиваюсь небрежно. Еще я за шлюх не переживал. — Сигареты есть?
— Держи, — протягивает мне пачку и зажигалку.
— Спасибо. Зовут-то тебя как?
— Серега.
— Глеб.
Уходит, звонко лязгая задвижкой. Обезьянник в каком-то отделе, не иначе. Интересно, в каком? Хотя нет, совсем не интересно. Закуриваю, затягиваюсь и закашливаюсь, не рассчитав крепость. Черт, так и легкие можно выплюнуть.
Ложусь многострадальной головой на лавку и курю в слабый затяг, чтобы не дохать.
Прекрасно знаю, что будет дальше. Приедет отец и начнет читать мне морали, какой я мудак и как его подставляю. Отчасти так оно и есть, только вот бесполезно пытаться достучаться до моей совести. У меня ее нет. Не осталось с тех самых пор, как он сплавил мать в дурку, а к нам в дом притащил свою любовницу.
Мразь. Ненавижу. Затягиваюсь глубоко и выпускаю толстую струю дыма в потолок. Когда-нибудь все изменится. Я теперь совершеннолетний и сам отвечаю за свои поступки. Это даже приятно — быть взрослым.
Сколько мне здесь еще чалиться? Черт его знает. Отец, наверное, будет устраивать показательные. Похер. Подожду. Закрываю глаза и пытаюсь поймать дзен.
***
Отец не удосужился приехать сам. Прислал адвоката и начальника охраны. Может, и к лучшему. Успею подготовиться к разговору с ним. Забираю личные вещи, выхожу на улицу и сажусь в тачку начальника охраны.
— Глеб, ты сдурел? — Тимур отчитывает меня, как пацана. — Кто тебя так? — замечает следы на лице и хмурится.
— Нормально все, — отмахиваюсь я, давая понять, что тема закрыта. — От башки есть что-нибудь?
Протягивает мне какие-то колеса и бутылку с водой. Для верности закидываюсь сразу парочкой.
— Отец в ярости, — сухо констатирует Тим. Нормальный мужик, даже помогает мне иногда.
— Ему полезно, — хмыкаю, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Все, меня нет.
В доме царит гробовая тишина. Даже прислуга куда-то испарилась, но навела порядок перед этим. Никаких следов вчерашнего праздника не осталось. Так даже не интересно. Иду сдаваться в кабинет. Без стука открываю дверь и встречаюсь взглядом с отцом.
— Сучонок! Ты что творишь? — срывается на грубость. Нервишки так себе. Морда красная, глаза навыкате. Ходит из стороны в сторону и плюется проклятиями.
— И тебе доброе утро, папа. — Последнее слово буквально выплевываю.
— Доброе? Да ты в край охренел! — орет он, брызгая слюной.
Как ни в чем не бывало прохожу вглубь кабинета, опускаюсь на стул и закидываю ноги на стол.
— Ага, я вообще жалкое отродье, — словно между делом замечаю я. — Ублюдок безродный. Но ничего, — губы расползаются в кривой ухмылке, — Мариночка тебе скоро нового родит. Не испорченного.
— Что ты несешь? Дать бы тебе леща, да места живого нет.
— Не отказывай себе в удовольствии, — хмыкаю я и равнодушно закидываю руки за голову. Все это бла-бла-бла. Вот потрындеть, сотрясая воздух — это отец горазд, а что-то реально сделать — уже не про него.
— Ты хоть знаешь, во сколько мне обойдется твой праздник?
— И знать не хочу.
Чистая правда. Никогда не считал его денег и не собираюсь начинать. Должен же он хоть как-то платить за свои поступки. Чтоб жизнь малиной не казалась.
