– В алюминиевом. Самое ценное, еда и питьё.
– Откройте.
Открыли. Покопались. Вкусно и много. Конечно, в Европе голод. Тупые русские. Белорусам стыдно за славян.
– Деньги, маршрутная карта есть?
– Деньги есть. У вас на руках. Маршрута нет. Мы свободно путешествуем.
– Куда?
– По Европе.
– Какие страны?
– Как придётся.
– Любопытно. Вас где–то ждут?
– Нас везде подождут.
– Денег хватит?
– Хватает пока.
– С нами не шутят.
– Вы же считали.
– Считали. А ещё есть?
Замешательство: пока хватает этого.
– Как будете полено колоть? Топор везёте?
– Разумеется.
– Не положен топор.
– А что так?
– Не положено и всё тут!
Клацнуло что–то.
Выпучились зрачки: «Ну, забирайте тогда».
Вытащили. Забрали. Переглянулись: как же топор–то сразу не вычислили.
– Денег сколько, говорите?
– Четыре тыщи. Вы же считали.
– Каких?
– Евро.
– На всех?
– На каждого, естественно. Вы же видели.
– Вау! Ого! (По прикиду «этих лохов» и не подумаешь.)
Бим шопотом: «Кирюха, у нас общак ещё есть».
Егорыч: «Ч–ш–ш. Бля». Общак у него в поясной сумке. А сумка под жилеткой. Рефлективно дёрнул рукой.
Просекли ушастые… и глазастые:
– Что под курткой? Покажите.
– Зачем?
– Вопросы задаём мы.
– Понятно.
Егорыч отцепил бардачок.
Отобрали. Присовокупили к награбленному.
– Хотели скрыть? С нами не пройдёт.
– Зачем скрывать! Это рубли, на обратную дорогу.
Пересчитали. – Ого! (Не рубли, а тыщи тыщ! Не бедные Буратины!)
– Какой у вашего рубля курс?
– Как у всех.
Держат в руках. Перемножают на зайчыкскiй курс.
Егорыч следит за пограничными руками: им спереть – как в колодец плюнуть.
– Не попутайте деньги, – сказал Егорыч. – Я бухгалтер компании, отвечаю за экспедицию….
– У вас экспедиция, мы правильно услышали? Позвольте спросить цели экспе…
– Мы так шутим, – встрял Ксан Иваныч.
– С нами нельзя шутить. Вы на дзяржаўнай мяже.
– Чего?
Плевать им:
– Валюту декларировали?
– Зачем?
– Мы задаём вопросы. Вы отвечаете. Без вариантов: да, нет. Понятно?
(За что же так грубо?)
– Нет.
– Что нет?
– Сами просили: да, нет.
– Объясните нормально.
– Не декларировали.
– Почему?
– Сумма не та, чтобы декларировать.
– Сильно грамотные?
– Читали условия. Верните нам деньги. Сейчас. Попутаете.
– Вы своих денег не знаете?
– Знаем. Отдайте. Пожалуйста.
Конечно, они же меченые.
– После отдадим, если…
– После чего, извините?
– Проверим машину и решим.
– Вы же проверили.
– Не грубите.
Проверяют ещё. Попинали шины.
– Воздух щас спустят, – подумал молодой.
Не стали спущать. Заглянули под днище. Привстали на подножке, пошукали в чемодане. Слава богу, не заставили скручивать винты.
Простучали дверцы.
Русские бомжи, смахивают на барыг.
Увы, ничего такого. Наркотой не пахнет.
– А сами замороженные, – подумала дама–наркоспец.
Она притащилась без Жучки. У Жучки менс. Без Жучки тяжко. А нюх у дамы не собачкин вовсе.
Меньше всех Жучка нужна Малёхе. Волнение Малёхино заметил Егорыч. И Бим.
– Рыльце–то у парня, похоже в пушку, – подумал один.
– Поди, не всё выбросил, сучончик, – подумал другой, – как пить дать, припрятал.
– Наркотики, запрещённые предметы, оружие, золото, драгоценности, спиртное вывозим?
– Вывозим.
Вот те на! Вот она где – русская простота!
– Что из перечисленного?
– Белорусское пиво, бутылку вашего хераса…
– Хереса! – рявкнула старшая фуражка.
– Нашу водку… просто водку, колбасу в ассортименте, мясо копчёное и....
– Хорошо, хватит. Говорите по сути. Сколько?
– Чего сколько?
– Сколько выпили и съели? И что вывозите?
– Всё, что не съели вчера… из вашего магазына
