Немезида стояла из последних сил, а когда услышала ядовитые слова мужчины, перестала заставлять его говорить правду, и он сразу замолчал.
– Это все, «спасибо» говорить не нужно. Надеюсь, это сообщение взбодрит вас, и может, тогда вы наконец за дело возьметесь, – сказав последние слова, она выключила диктофон и села на диван.
– Ну и что теперь? Что тебе еще нужно, сука? – прошипел Серепенский.
Девушка помассировала виски и сухо произнесла:
– Раздевайся. Полностью.
– Что? Ты совсем…
Договорить он не смог, так как стал действовать по принуждению. Мужчина полностью разделся и посмотрел с ненавистью на Елену.
Девушка достала из сумочки острый нож и бросила ему в ноги.
– А теперь, будешь платить по долгам. Режь вены на руках и крест-накрест на груди. Глубоко. Режешь себя глубоко. Ты меня понял?
Мужчина с ужасом посмотрел на девушку и прохрипел:
– Нет, пощади, пожалуйста. Я уйду с работы. Уеду. Пропаду. Ты больше никогда меня не увидишь. Только умоляю, пощади.
Елена резко вскочила с дивана и крикнула:
– А ты пощадил детей? Маленьких детей! Ты отдал на растерзание своим ублюдкам столько человек, что головорезы в тюрьмах вместе столько не убивают! Скотина! Убожество! И ты еще просишь себя пощадить?! Да ни черта подобного. И не думай, что это все. Ты лишил меня самого важного. Самого ценного для женщины – материнства. Я никогда не буду матерью. Никогда! Только потому, что ты, урод, так захотел. Так вот, теперь я хочу, чтобы ты, после того как перережешь себе вены и распорешь живот, стал рвать себя когтями, пока не растерзаешь свое тело. А потом, когда я уйду, ты будешь лежать на полу, истекая кровью, и медленно умирать. И будь уверен, для тебя этого недостаточно. Ты, гнида, достоин худшего, но сейчас у меня нет лишнего времени и сил. Я очень надеюсь, что ты будешь гореть в аду вечно.
– Нет, пожалуйста… – завыл мужчина и стал резать вены и живот.
Когда мужские руки закончили работать ножом и начали превращаться в когти, Елена отвернулась, сдерживая рвотные позывы от вида оборотня. Она стояла к нему спиной, слыша, как его завывания переходят в крик. Жуткий, страшный крик.
Она взяла сумочку, оставив диктофон на диване, и пошла к двери. Резкая боль в спине заставила ее согнуться, и она села на колени, понимая, что мужчина кинул в нее острый нож, после того как закончил издеваться когтями над своим телом.
– Сдохни, сука, – прорычал оборотень, падая грудью на темный кафель и переворачиваясь на спину.
Елена вытащила нож трясущимися руками и сунула его в сумочку. Девушка приподнялась на подгибающихся ногах, держась за ручку двери, и повернулась к мужчине.
– Сдохну, когда придет мое время. До встречи в аду, подполковник, – сказала мстительница и вышла за дверь, накрывая ее пологом невидимости.
Около трех часов дверь будет невидима, и этого вполне достаточно для того, чтобы Серепенский умер от потери крови. Оборотни – сильные, но отрезанная часть не даст зажить ране и остановить кровотечение. Да и нож был в серебре. Поэтому мужчина не сможет перекинуться в волка.
Проклятье, серебро теперь в открытой ране в ее спине. Как бы самой не помереть. Девушка стала спускаться по лестнице, придерживаясь за стены. Мозг отключался, энергии больше не было. Одна мысль крутилась у нее в голове: «Выжить, чтобы отомстить за семью». Она не могла умереть. Пока нет…
