Немые диалоги - страница 9

– Вот. (Подпирает лицо ладонями и улыбается). Как?

– Смешно… А животик с серьгой покажешь? /лукаво улыбаюсь/

– Животик как животик…

– Здорово. (Улыбаюсь). Может тебя вообще раздеть? Забудешь про работу?

– Неее…раздеваться не стану. (Усмехается). Но факт: можно все! Как мне жаль, что я тебя не вижу.

– Будет день рождения дочки, нас поснимают. Я тебе потом вышлю. Кстати, я тебе могу дать все песни, они выложены на ftp. В письме есть все его данные.

– Ура! Скоро я услышу твои песни. А какие они ТВОИ песни?! Разбить бы чертово стекло и залезть к тебе. (Улыбается и машет руками).

– Классно побаловались. Целую тебя нежно.

– Я обожаю тебя. Целую-зацелую.

– Тшш… Не распугай радостных птиц…

Начало января. Сквозь сугробы веду свое сердце поближе к зиме. Ах! Попасть бы всамую суть Иркутска и задрожать не то от холода, не то от нежного голода. Поразительно. В теплой и слякотной Риге минус двадцать. Никогда еще в такой жуткий холод мне не было так тепло. Раннее утро. Как несправедливо огромны расстояния. У него сейчас середина дня. Глянула на себя в зеркало. Я себе никогда не нравилась. Но тут взглянула по-особому. Никогда мне никто так часто не говорил, что я так чертовски хороша. Постоянная смена причесок и цвета волос. Модная стрижка: романтично выглядывает рыжая челочка. Глаза непонятного цвета: цвета хаки с прожилками осени.

– Сашка! Я тебя уже полчаса дожидаюсь. Ты все ко мне не шел (Да уж… Еще бы.. добежал.)

– Аааа… работал я тут. Я ж, как с тобой познакомился, работать не могу нормально. Работы накопилось всякой. Ты не думай, я о тебе помню. Я соскучился.

– А я не просто скучаю. Заметила, что ложась спать, начинаю с тобой мысленно разговаривать. Душевно так получается. А начинаю писать, все не то.

– Ириша! А я вчера твои песни услышал. Подобрал их из ftp. Я просто офигел…

– И как они тебе?

– Я несколько раз слушал. Не мог успокоиться. Я даже не могу выделить ту песню, которая мне больше понравилась. Они ВСЕ мои. Я увидел тебя, такую маленькую и одинокую в темной-темной комнате.

– Не говори так, подкрадываются мистические краски…

– Я как бы знал, что ты поешь, но как-то не думал… не мог представить, что ты умеешь ТАК петь. Грустные у тебя все песни… Серьезные. Милая, бесконечно милая Иришка! Да тебя же еще больше нужно любить и обожать за такие песни.

– Да… Почему ты всегда ставишь по разные стороны два слова «любить» и «обожать»?

– Неее…только обожать можно, но не любить.

– А для тебя любить и обожать – это разное?

– Принципиально разное. Обожать можно очень многое. Любить я так не умею.... Ириша, а что у тебя с произношением буквы «с»?

– Да все нормально у меня с ней.

– А это похоже мой старый компутер так воспроизводит. Как же приятны твои песни… за тысячи километров…

– Да… Лишь километры между нами… Только шепни…

– Ты снова грустишь.

– Вовсе нет, с чего взял?

– Интонации грустные. Я так и вижу, как ты сидишь в полумраке, подперев ладонями лицо и смотришь вдаль.

– А я иногда ничего не вижу. И глаза зависают, смотрят себе куда-то. Непонятно, куда.

– Мы все иногда зависаем… Однако, мне пора.

– Да… пора… пока.

– Мы не прощаемся. Не грусти.

Обычный январский вечер. Вся семья в сборе. Истерически орет ребенок, никто не может его успокоить. Изнеможденные зеленые глаза без сил смотрят на себя. Ухожу в темноту, чтобы успокоиться. Никто не поможет, ничто и нисколько. Кажется, это мгновение никогда не растворится в зимней вечерней дымке. Пыталась набрать его номер. Но мой телефон «помешался на длинных гудках», а потом холодный женский голос с автоответчика попросил оставить сообщение. Бросила трубку. Заснеженный парк, снег хрустит под ногами, я пробираюсь в темноте. Но дома еще холоднее: я никчемная женщина, не умеющая успокоиться и защитить своего ребенка от нелюбви. Но я ее очень люблю… Еще страшнее… Безлюдные стены дома.