При упоминании о своем отказе мачехи, Кирилла еще сильнее сжала глаза. До этого момента, между возмущениями родителей, девушка проваливалась в сон от усталости, но после того, как баронесса произнесла имя лорда Грослина, она окончательно проснулась, но не желая себя выдать, лихо притворялась спящей, иначе бы мачеха ее пилила на прямую.
– Но зачем? – Спросил барон, теряя нить сути диалога.
– Помилуй, мать! – Выдохнула Иллиада, удивляясь тупости своего мужа. – Что бы выгодней выдать ее замуж, конечно же! Ты такой тугодум, Кирон! – Хмыкнула она.
– Пресвятая Ауриния! – Вздернул руками барон Адальский, молясь богине благополучия и покровительнице семейного очага. – Помилуй, Иллиадушка, он же старше меня чуть ли не в двое! Ну уж нет, я не допущу, чтобы моя единственная дочь была несчастна в браке со стариком, который сам уже одной ногой в могиле! – Негодовал Кирон, отрицательно мотая головой.
– И что с этого? – Вздернув носом баронесса, состроила до жути умное лицо. – За то, твоя дочь купалась бы в роскоши и была обеспечена до конца своей жизни!
Возмущенный таким заявлением отец девочки нарушил свое первое негласное правило – не спорить с женой, и дал ей достойный отпор, ведь он не мог ставить на кон счастье своей возлюбленной дочери в угоду своей скверной и меркантильной женушки.
– Ты меня, прости, дорогая, – произнес барон как можно мягче, хотя грубость так и вертелась у него на языке, – я как раз хотел об этом поговорить… Я уже выбрал для нашей дочери достойного жениха. Мне его сам король Шерп Третий порекомендовал, и мы уже обо всем договорились с его отцом. Так что, без отлагательств сегодня вечером к нам прибудут гости, чтобы обсудить брак и решить вопросы со сватовством и свадьбой.
Кирилла напрягла свой слух при слове «жених» и слегка приоткрыла один глаз, чтобы увидеть, какое же у мачехи сейчас должно быть выраженье на лице, когда она узнала, что отец решил что-то самостоятельно за ее спиной, не спрашивая на это ее позволения.
Баронесса вечно совала свой нос в дела своего мужа и пыталась постоянно контролировать каждый его шаг. Слуги часто смеялись по этому поводу и говорили, что «старая ведьма» держит руку на пульсе барона, и они были правы, ведь без ведома баронессы ничего не происходило ни в самом помстье, ни в торговых делах барона. Поэтому, когда, что-то шло в разрез с планами хозяйки, всем было место мало…
Увидев красное разгневанное лицо мачехи, что по цвету напоминало раскаленное железо, Кири тихонечко хохотнула, так как не могла удержаться от вида ее поджимающегося подбородка, который служил предзнаменованием того, что баронесса сейчас взорвется.
И взорвалась!
– Ты с ума сошел, старый, толстый дурак! Осел! Скотина! – Взвизгнула баронесса, забыв упомянуть Великую мать, которую вспоминала только для того, чтобы придать себе благочестивости в глазах других, и злобно шлепнула мужа по пузу, что тот аж встрепенулся от удивления, так как не ожидал подобного в такой момент. – Как тебе только это в голову пришло, решить судьбу дочери без моего согласия? Это тебе так бурбон в голову ударил, что ты осмелел на столько, что показалось, ты можешь что-то решать сам по себе? Ключевое слово «показалось», Кирон! – Снова шлепнула она своего супруга, который от шока только и мог, что открывать рот, хватая воздух, подобно рыбе и моргать округленными бирюзовыми глазами. – Признавайся, идиот! За кого нашу кровиночку решил выдать? Он хоть богат? Если он окажется беднее лорда Грослина, то я тебя придушу собственными руками! – Прорычала Иллиада и, скрючив свои пальцы в воздухе, жестами показав каким образом она исполнит свое обещание, в последний раз ударила мужа, но теперь куда сильнее, чем прежде.
