Опрокинув по стопарику «Смирновки», друзья-подельники закусили толстыми ломтями ветчины и захрумкали свежими огурчиками.
– Ну че там этот жид? – с плотно набитым ртом произнес Ермолай.
Прежде чем ответить, Саша Порожняк сытно рыгнул.
– Кипишует, морда.
– Чего это?
– Перессал, как кот помойный.
– А чего ему ссать-то? Не его ж накрыли, а Жигана.
– Потому и бздит.
– Он бы лучше азеров трухал, – заметил Шустрик. – От этих черножопых чего угодно ждать можно. Подставят, суки, а чуть какой базар – рыло отвернут: с понтом, мы тут ни ухом, ни рылом.
– Ты бы, Порожняк, с Айвазом перетер, – посоветовал Ермолай.
– Не бзди, перетру, – отмахнулся Порожняк. – Если надо будет…
– Нашему марамою скоро дым переправлять придется, – заметил Шустрик. – Может, отбой дать?
– Щас, разогнался, – презрительно бросил Порожняк. – Ты еще скажи, чтоб я сразу ментам сдался: мол, вяжите меня, мусорки, грешен.
– Да я только так, кумекаю.
– Не надорвись.
– А че ты кипишуешь?
– Не бухти, Шустрый. Все будет путем. Дам этому Мойше быка на карету с дымом, и ладушки. Че нам понты колотить? Никто не наезжал, а мы уже верзать начнем?
– Кто верзает-то?
– Все, завязали. Давай-ка лучше водяры накатим, расслабимся.
Грузовик «МАЗ», кабина которого выкрашена в защитный цвет, с длинным полуприцепом-фурой свернул с асфальтированного шоссе на укатанную проселочную дорогу. До деревни Сморчково оставалось несколько километров.
В этот вечерний час, когда последние солнечные лучи золотили верхушки дальнего леса, ничто для водителя грузовика не предвещало неожиданностей.
К тому же рядом с ним сидел охранник – здоровенный детина с крепким лбом и бычьей шеей. За всю неблизкую поездку охранник не произнес ни единого слова. Водитель, скучавший в дороге, пытался развлечься, как мог: то напевал что-то, то насвистывал. Охранник лишь курил сигареты одну за другой да время от времени сплевывал в открытое окно.
Вечер был теплый. Нагретый за день воздух врывался в кабину, мягко лаская лица.
– Сейчас поворот будет, – сказал водитель, обращаясь то ли к самому себе, то ли к охраннику, – за ним еще один, и приехали.
Детина, на лице которого не было заметно следов какой-либо активной умственной деятельности, смачно харкнул в окно и почесал руку, на которой был вытатуирован оскалившийся черт с кривыми рогами, клыками и длинной бородой. Шофер покосился на охранника.
– Слышь, друг, а что это у тебя там нарисовано?
Детина не удостоил шофера даже взглядом.
– Да ладно, друг, уже почти приехали, скажи хоть пару слов. А то всю дорогу отмалчивался. Звать-то тебя как?
– Кеша, – хмыкнул громила.
– Ну вот, хоть что-то, – засмеялся водитель. – Понимаешь, я раньше, еще до того, как на грузовик выучился, на такси шоферил. Уже три года баранку «МАЗа» кручу, а все никак к долгим дорогам привыкнуть не могу. Тянет поговорить. Ты-то сам машину водишь?
– Менты!
– Что? – не понял водитель.
– На дорогу смотри! – неожиданно взорвался охранник.
У последнего поворота на Сморчково стояла, наполовину перегородив дорогу, милицейская желто-синяя «Волга» с включенным проблесковым «маячком». Двое высоких парней в камуфляжной милицейской униформе, вооруженные короткоствольными автоматами, прохаживались по обочине. В машине сидели еще двое.
Увидев приближающийся грузовик, один из милиционеров поднял полосатый черно-белый жезл.
– Вот херня, – пробормотал шофер «МАЗа». – Что это они тут в такое время делают?
