Нэнси Паркер и сделка на миллион долларов - страница 12

Голоса за дверью не казались встревоженными, за дверью болтали о спорте – констебль Таунер обожал крикет. Потом она услышала слова «обхожу все дома, чтобы предупредить».

Предупредить! О чём?

Затем «подозрительные личности… ничего не разобрать… кто знает, что может случиться», а потом «другие ценные вещи пропали».

Профессор Оттер рассмеялся.

– Думаю, грабитель не найдёт ничего интересного в моём доме, констебль, – сказал он.

Грабитель! Наверняка были ещё кражи.

– Эти вещи вряд ли кто-то сочтёт ценными, – добавил профессор Оттер. – Как вы видите… ничего не разобрать…

Элла прекрасно понимала его. В Хай-Гейблз были собраны вещи, которыми дорожил её отец – и Элла тоже, но их никак нельзя было назвать изысканными или дорогими. Старые кости и камни, которые отец привёз с раскопок, запылённые книги и необычные реликвии, которые он собирал во время поездок в магазины подержанных товаров и антикварных вещиц. Они лежали повсюду, на полках и подоконниках, в шкафах со стеклянными дверцами и на столах. Если места не хватало, книги и сокровища нагромождались на полу и на каждой ступеньке лестницы. В таком беспорядке отец вряд ли заметит пропажу, если, конечно, не похитят бумагу и ручку прямо из его руки.

Дверная ручка повернулась. Элла отпрянула.

Появился констебль Таунер, он сказал:

– В любом случае, сэр, будьте внимательны, вдруг заметите что-то необычное. Подозрительных личностей, и всё такое.

– Постараюсь, – заверил профессор Оттер. Но Элла уловила в его голосе насмешку.

– Всё слышала, Элла? – сказал он, подмигнув ей, как только Растяпа Джим ушёл.

– Кое-что.

– Не стоит подслушивать за дверью, знаешь ли. Это ужасно невоспитанно.

– Ужасно невоспитанно не информировать человека о том, что может на него повлиять.

– Я собирался проинформировать тебя – незамедлительно, – и миссис Преббл тоже. Оказывается, некий ловкач забирается в дома и крадёт вещи. Констебль Таунер заходил, чтобы предупредить нас, чтобы мы держали ухо востро, а окна закрытыми.

– Мы правда закроем окна?

– Нет. Слишком жарко. Да и кому захочется воровать это? Или это? – Он взял пожелтевший овечий череп с необычным разрезом на месте носа, потом потрёпанную книгу, у которой тут же отвалилась обложка. – Можешь понаблюдать, Элла. Уверен, ты найдёшь массу подозрительных личностей, но, пожалуйста, не воюй с ними в одиночку!

– Ты шутишь, отец!

– Вовсе нет.

– Мне кажется, это очень увлекательно.

– Буря в стакане, – проворчал профессор. – Майор потерял зажим для денег – без денег, а девушки Финча не досчитались пары безделушек. Кстати, о наблюдении – как продвигается заполнение твоего антропологического дневника?

– Гм…

– Я оставил тебе последний экземпляр «Сибурн Херальд». На тот случай, если захочешь сделать вырезки о местных танцах или соревновании по гребле.

Элле не хотелось вырезать фотографии сельских танцев. Или репортажи о соревнованиях по гребле. Её не интересовали летние традиции Сибурна. Для неё изучение аборигенов ограничивалось изучением новых жителей Клифф-Лодж. И при ближайшем рассмотрении они оказались весьма любопытными образцами.

Больше не было подозрительных встреч в тёмных закоулках, но, когда станционный автобус привёз гору чемоданов, вместе с ними появилась костлявая женщина с вытянутым лицом. Она хмуро огляделась, будто Пустошь вызывала у неё лишь презрение, а затем отправилась отпирать дом. Позже в тот день вернулась элегантная леди в автомобиле. Розовощёкая горничная спрыгнула с переднего сиденья, и ей сразу поручили крошечную собачку на коротких ножках. Вечером Элла заметила, что шофёр уезжает на велосипеде. Тот же велосипед был припаркован за мусорными баками Клифф-Лодж на следующее утро. Она шпионила за элегантной леди, пока та сидела в беседке, увитой розами (одном из любимых мест Эллы), делая заметки серебряным карандашом в записной книжке. Из окна звучала джазовая музыка. Восхитительные запахи долетали с кухни. Она даже заметила, как молодая горничная сидела на перевёрнутом ведре возле огородных грядок и тоже что-то писала в большом красном дневнике. И это было неожиданно, мягко говоря. Элла готова была простить их за то, что они захватили её территорию, раз они были таким богатым материалом для её антропологического дневника.