Необязательная страна - страница 23

Но она не считает, что американской внешней политике следует делать выбор между твердой силой и дипломатией – когда проигрывает один, выигрывает другой. Она разделяла убежденность Холбрука в том, что целью твердой силы является оказание содействия дипломатическим прорывам. Америка не собирается отвоевывать выход из одного за другим кризисов, она должна ловко использовать все элементы своей национальной мощи – и военную силу, и дипломатию, – чтобы находить выход из таких беспокойных конфликтов, как Афганистан.

На наших встречах по Афганистану и Пакистану (и отдельно по Ближнему Востоку), в которых я участвовал, Клинтон обычно просила нас посмотреть на проблему с точки зрения дипломатии, а потом спрашивала о наших оценках и планах действий перед тем, как предположить, как они могли бы работать. В конце этого экзамена она просила нас все это записать на бумагу для направления в Белый дом.

Холбрук и Клинтон поддерживали тесную связь. Они были друзьями. Клинтон доверяла мнению Холбрука и ценила его советы, которые Холбрук с удовольствием давал по широкому кругу вопросов, а не только по Афганистану и Пакистану. Они часто совещались, Клинтон защищала Холбрука от нападок со стороны упорствующего Белого дома. В Белом доме хранилось досье по проступкам Холбрука, а Клинтон держала у себя папку с грубыми нападками отдела «Аф-Пак» Белого дома, нацеленными на то, чтобы сломить Холбрука, которую она передала советнику президента по национальной безопасности Тому Донилону. Белый дом пытался обвинить Холбрука в утечках информации в прессу. Клинтон сообщала в Белый дом об утечках из него. Она дала резкую отповедь Белому дому после публикации в газете «Нью-йоркер» статьи, в которой упоминалась весьма секретная встреча с талибами и говорилось о том, что информацию сообщил высокопоставленный представитель Белого дома.

Холбрук вступил в сражение первым, и его первого хорошо поколотили. Потом выступила Клинтон, пытаясь воздействовать на своих коллег из Пентагона и ЦРУ. По возможности она напрямую шла к президенту, обходя так называемую Берлинскую стену из сотрудников секретариата Белого дома, защищающих Обаму от любых вариантов и идей, которые ему, по их мнению, не следовало бы рассматривать.

У Клинтон были регулярные еженедельные встречи с президентом (иногда они встречались один на один, а иногда к ним присоединялась группа ключевых сотрудников аппарата президента). Она просила встреч один на один как условие принятия поста государственного секретаря. Таким способом она получила некую уверенность в том, что она и госдепартамент не окажутся тихонько отброшенными Белым домом в сторону. Клинтон использовала подобные встречи для разговора с Обамой относительно тех идей, которые не пропускались его аппаратом.

Но и при такой ситуации она испытывала затруднения, сталкиваясь с нападками со стороны администрации в адрес дипломатии. В принципе Обама проявлял симпатию, но не очень-то желал увеличивать расстояние между Белым домом и военными. Переговоры с противниками – это хорошо звучало во время предвыборной кампании, но, оказавшись у власти, Обама побоялся вести себя таким же образом.

Однажды летом 2010 года после систематического блокирования Белым домом всех попыток включить в повестку дня встреч Совета национальной безопасности с участием президента вопрос о переговорах по примирению с Талибаном и серьезной региональной дипломатии (которая должна была бы включать и Иран) Клинтон передала Обаме материал, подготовленный отделом СПАП по данной теме. Она отдала ему этот документ и, объясняя его содержание, сказала: «Г-н президент, я бы хотела получить ваше «добро» на это». Обама кивнул в знак согласия и этим ограничился. И тут же один сотрудник Белого дома, вначале несколько сбитый с толку поведением Клинтон, нашел возможность загубить документ в излюбленной для Вашингтона манере: осудив его на медленную смерть на бесконечных совещаниях в разных комитетах. Через несколько недель после вручения Клинтон документа Обаме мне надо бы участвовать в организованном Белым домом межведомственном совещании, на котором, к моему удивлению, планировалось пересмотреть данный документ, хотя президент в свое время благосклонно прореагировал на него. Помню, как я рассказывал Клинтон об этом совещании. Она покачала головой и воскликнула: «Невероятно!»