Необычайные путешествия Сатюрнена Фарандуля в 5 или 6 частей света и во все страны, известные и даже неизвестные господину Жюлю Верну - страница 23

И, подойдя к устрице, он схватил ее за верхнюю створку, погрузив вооруженную кинжалом руку в приоткрытую щель.

О ужас! Устрица раскрылась настежь – и Мандибюля вдруг не стало! К счастью, Сатюрнен Фарандуль все видел; вместе с четырьмя матросами он немедленно подскочил к устрице, которая остановилась и, казалось, сладостно смаковала бедного Мандибюля.

Тем временем ухом припавший к раковине Фарандуль различил какую-то внутреннюю возню.

– Он еще жив! – вскричал капитан. – За работу, друзья!

Удары топоров градом посыпались на раковину слабо отбивавшейся лапками устрицы; вскоре она немного приоткрылась, чтобы вздохнуть, и несколько приглушенных звуков вырвалось из монстра; то был Мандибюль, кричавший: «Ко мне!.. Я нашел жемчужину!»

Фарандуль ударил по замку раковины – и верхняя створка приподнялась! Ее раскрыли руками, и наконец появились внутренности свирепого животного; старший помощник Мандибюль, в плачевном состоянии, был наскоро вытащен, после чего устрицу прикончили несколькими выстрелами из револьвера.

Мандибюль, проглоченный устрицей

Доставшаяся Мандибюлю жемчужина оказалась величиной с голову! Правда, после этого приключения старшему помощнику, к его крайнему неудовольствию, пришлось в течение нескольких дней соблюдать постельный режим.

«Прекрасная Леокадия» прошла через Торресов пролив и теперь находилась у входа в Зондское море.

– Тюленьи кишки! – ворчал со своей койки Мандибюль. – Когда-то в этих местах я уронил в воду мою любимую трубку, так теперь, с нашими скафандрами, я, быть может, сумел бы ее отыскать!

Трехмачтовик вот уже с неделю как бесцельно лавировал неподалеку от острова Тимор и Зондского архипелага, а все потому, что Сатюрнен Фарандуль, вдруг ставший любителем одиночных подводных прогулок, никак не соглашался покидать этот опасный район.

Если судить по картам, одна половина острова Тимор принадлежит голландцам, хозяевам всего архипелага, а вторая – португальцам, однако две эти нации располагают лишь кое-какими конторами на побережье. В действительности же весь остров, земля и население, принадлежит радже, старому и грозному Ра-Тафии, монарху даже слишком абсолютному, который посредством определенных концессий разрешает португальцам и голландцам торговать в некоторых точках побережья.

Ра-Тафия, старый малаец с седой бородой, любивший попиратствовать во времена своей буйной молодости, теперь практически не покидает дворца, где живет в окружении жен и бутылок со спиртными напитками. Подданные обвиняют его в том, что он покровительствует голландцам в ущерб португальцам – в знак признательности за кюрасо, преподносимый ему батавским правительством в качестве подати. Мы не можем позволить себе осуждать эту политику; в конце концов, у каждого монарха могут быть собственные симпатии, ведь сердцу не прикажешь.

У старика Ра-Тафии всего одна дочь, юная и прекрасная Мизора, голубка, вылупившаяся в гнезде ястреба. Мизора – дочь некой француженки, похищенной Ра-Тафией во время одного из тихоокеанских разбоев; в ту пору у раджи еще было сердце, и, разбив это сердце, несчастная малышка-француженка избежала жестокого с собой обращения и вскоре из рабыни стала рани, правительницей Тимора.

Если мы желаем познакомиться с ее дочерью Мизорой, нам всего-то и нужно, что спуститься по тенистым тропинкам, которые ведут от дворца Ра-Тафии к берегу моря; постараемся, однако же, не попадаться на глаза свирепым малайцам, которые с пикой в руке следят за всеми тропами. Эти часовые охраняют от нескромных взоров ту часть берега, где Мизора и ее фрейлины принимают свои ежедневные ванны.