– Слушай, а ты так и не сказал мне, что у тебя со здоровьем. Помнится, в детстве оно было довольно слабым.
– Да всё в порядке, в институте ещё случались признаки головокружения и тошноты, но потом всё прошло.
– Это хорошо.
Через несколько часов мы уже были на месте, время было далеко за полдень, весеннее солнце нагрело машину, и в ней было чрезвычайно душно. Мы вышли на дорогу, чтобы размять затёкшие ноги.
Деревня, которую мы не видели много лет, представляла собой жалкое зрелище: на месте картофельных полей рос бурьян, а огромные теплицы, где мы когда-то бегали от сторожа, рухнули на землю. Дома, бывшие некогда жилыми, смотрели на нас глазницами разбитых окон. Жилыми оставались всего несколько домов, и то они сейчас пустовали, хозяева приезжали редко.
– Колхоз давно обанкротился, а председатель и последние работники разъехались кто куда.
Мы взяли вещи и двинулись в путь. Паша поцеловал Анну, она обещала вернуться за нами, когда он позвонит ей, развернула машину и уехала.
– А где мы будем ночевать, ты всё продумал?
– Да, заночуем в моём доме, деда Дима отстроил его заново, ещё до того, как бабушка умерла, так что жить нам есть где.
Дмитрий Васильевич и вправду перестроил дом моего детства, но он выглядел совсем не так, как я его помню. Крыша уже успела потемнеть от времени, а стены начали покрываться плесенью.
Ворота были открыты, и мы спокойно прошли внутрь, поднялись в сени и открыли двери. Нам в лицо ударил резкий запах чего-то затхлого, как будто жилище давно не проветривали. Но электричество пока было, мы включили единственную рабочую лампу, и она тускло осветила комнату.
– Давай откроем окна и проветрим немного, а то я задохнусь от этого запаха. И ещё не мешало бы поесть.
– Это не проблема, сейчас принесу дров, да растопим печь, заодно и пельменей отварим.
Я достал из сумки термо пакеты, в них лежали ещё холодные пельмени.
– Вот они, блага цивилизации! Знали ли мы про такое пятнадцать лет назад?
– Это ещё ничего, главное, чтобы тут ловил интернет.
Паша достал из кармана телефон, который ему подарила давно забытая пассия, и стал бегать по дому в поисках сети.
– Зачем тебе тут интернет, мы монеты искать приехали или что?
– Мне интернет необходим как воздух, если его не будет, как я буду общаться с женщинами?
– Женщины, женщины, как будто в мире ничего другого нет, кроме как женщин и алкоголя.
– Есть, но они меня мало интересуют. В моей жизни только две цели: пить и заниматься сексом, всё.
Я осуждающе покачал головой.
– Эх ты, может тебе начать таблетки принимать? Ну знаешь, есть такие, для животных, секс-стоп называются.
– Пробовал, не помогают.
Дрова лежали на улице, под крышей старого сарая, он сохранился после пожара. Я вышел на улицу, набрал охапку, вздохнул полной грудью, и прислушался. Вот он, ни с чем не сравнимый аромат деревни, а тишина то какая! На десятки вёрст вокруг ни одного завода, слышно только, как рыба плещется в реке, да птицы поют на том берегу. Как так вышло, что я променял эту тишину на городскую суету? Люди вечно спешат куда-то в погоне за резаной бумагой, берут ипотеки в каменных джунглях и живут в перерывах между сном и работой, украдкой читая газету в метро.
– Эй, кто такой, а ну стоять!
В дверном проёме стоял седой мужчина с ружьём наперевес, у ног его лаяла маленькая чёрная собачка, я поднял руки, и дрова посыпались на землю.
– Постой, я тебя знаю, Лёша ты что ли? – мужик опустил ружьё, и прищурился подслеповатыми глазами.
